Офицер резко свел пальцы и уставился на меня, постепенно приходящими в норму глазами. Усмехнулся, потер виски и неожиданно предложил.
– Может рюмочку для поднятия настроения? – Он моргнул несколько раз, как будто в глаз что-то попало. – Есть в баре неплохое вино, но я предпочитаю что покрепче.
– Может лучше объясните, что сейчас было?
– Официальный допрос. Ваше дело ушло к начальству, пусть они ломают голову, кому вы перешли дорогу. Требовалось закрепить показания с помощью детектора, сети у вас ведь нет. Так снял бы показания сетки и никаких проблем. Ну, что, в бар? Я угощаю, счета у вас ведь тоже нет!
– Что со мной будет дальше?
– Не знаю. Если все подтвердится, то скорее всего предложат программу ассимиляции, ну а если найдут ваше уголовное дело, то продолжите предыдущее занятие. Кстати, чем вы на том булыжнике занимались? Там кроме окаменевшей пыли ничего нет, как и во всем поясе. – Офицер улыбнулся и хлопнул меня по плечу. – Если где и есть ваше личное дело, то в совершенно не доступном моей службе месте, так что не переживайте. Освоите какую-нибудь специальность, пристроитесь где-нибудь и проживете жизнь обычного гражданина, пусть и просидевшего какое-то время на астероиде.
Полет на корабле в космосе вызывал несколько противоречивые чувства. Большую часть времени я ощущал себя оторванным от чего-то важного, чего-то жизненного, по другому и не скажу. Как объяснили матросы, мы в это время находились в прыжке. Потом следовал удар по ощущениям, как будто включали свет, а глаза не успевали адаптироваться. Через несколько минут все приходило в норму, но за эти минуты повышенной чувствительности… Все равно что пить приторный чай и закусывать пересоленной яичницей, полный фарш короче. Зато я снова чувствовал свои каналы! Пусть лишь в те моменты сверх чувствительности, пусть ничего сделать не успевал, но немного успокоился, каналы у меня еще остались.
Сдали меня на гражданскую станцию, видимо военная прокуратура ничего не смогла на меня найти и признали жертвой, пострадавшей от неизвестных. Десантный бот скользнул в ангар, все такой же шестигранный, меня сопроводили к высокому, по моему за два метра, полицейскому и попрощались. От гражданского его отличала только надпись на груди и дубинка на поясе, хотя еще были и высокие ботинки. Военные избавились от проблемы в моем лице, свалив ее на голову местной полиции. Все это легко читалось на лице служителя закона и я решил пока не своевольничать, подождать развития событий.