Нет слов. Вот сука! У нее все есть. Зачем разбивать чужую семью?
– Прошу прощения, – с виноватой улыбкой официант возвращается к столу и принимается сбивчиво оправдываться. – Мы его подключили, и он звонит, не переставая. Определяется «детский сад»…
– Спасибо! – в панике хватаю вибрирующий в беззвучном режиме телефон. – Алло?
Какая же я эгоистка! И думать забыла о сыне. Его рано забирать, но вдруг что-то случилось, а я сижу тут и давлюсь страданиями вперемешку со злобой.
Волнений добавляет суровый голос воспитательницы:
– Татьяна Владимировна, срочно зайдите к нам. Ваш Вова подрался.
Такси выезжает на МКАД под мое нервное постукивание пальцами по дверной ручке. Кавказца за рулем это раздражает, как и просьба убавить громкость магнитолы. Пару раз он пытается втянуть меня в диалог, но добивается лишь односложных ответов.
Аккумулятор мобильного снова разряжен, и оставшись без связи, я извожу себя догадками. Почему Вовка подрался? Он же никогда не был агрессивным. Проявляется очередной скачок развития? Странно, если так. Для кризиса трех лет поздновато, а для переходного возраста, наоборот, еще слишком рано. Неужели сын чувствует назревающий разлад в семье?
Где-то на периферии сознания бьется назойливая мысль об отсутствии сообщений от Славки. Пока телефон работал, даже отбивка «абонент снова в сети» не пришла. Вдруг догадался, что я знаю о них с Жанной? И пытается отсрочить разговор? Или просто отключил мобильный, как делает во время генеральных прогонов? Покачав головой, отворачиваюсь к окну, за котором на горизонте виднеются красногорские высотки. Не хочу думать о Славке. К черту все на свете, сейчас важнее сын.
В здание детского сада я вбегаю на трясущихся ногах и сразу же замечаю Вовку с цветным пластырем на щеке. Скрестив руки на груди, он с гордо вскинутым подбородком смотрит на воспитательницу. Через два стула от него нахохлился Артем с огромным фингалом под глазом.
– Мальчики, как же так? – ахаю я, недоуменно разглядывая то одного, то другого. – Вы же дружили…
– Он ударил Лику, – хмуро поясняет Вовка, и я чувствую, как меня переполняет гордость.
Наверное, это неправильно, и другая мать предпочтет отчитать, но я не могу ругать за то, что он встал на защиту слабого.
Воспитательница принимается объяснять, как важно отстаивать свою точку зрения словами, но для сына это не аргумент.