«… Семь дней и ночей жёг феомант
священные травы и камень-янтарь,
постигнуть желая грядущего линии.
Взывал он к теням и ушедшим эве,
к растущим в Ущелье драконовым лилиям.
Чертил руны мёртвых и руны живых
на камнях засохшей долины…
Пока в знаках мира, немых, кондовых,
не родился вдруг лик властелина…»
Муж ждал ответа, ликтор тоже. И она обманула. Да, малышей было двое, но «второй пострадал от материнских переживаний. Придёт время, и мёртвый плод появится вместе с последом – в этом ликторы пусть не сомневаются».
Жаль, что пришлось обмануть супруга, впрочем, он, кажется, догадался о задуманном, иначе с чего бы при каждой встрече, говоря про скорое освобождение, дополнял свои «успокаивающие» речи противоречивыми фактами:
– Потерпи, Авала, скоро всё закончится, и мы уедем на наш остров. Киваруиды-эве уже там, и, говорят, довольны. Илус купается в море каждое утро и благодарит Либериса за милость. Ликторы… – муж покосился на безмолвного жреца, выпившего час назад кровь его, Сальватора, и оттого понимающего не только все слова, но и все оттенки их значений. – Ликторы и там есть, но это больше для безопасности драконов.
– Как Илус-эве чувствует себя после расставания с малышами? – горько усмехнулась тогда Авала, прекрасно понимая намёк. Илус боялась воды: в детстве её чуть было не унесло в смертельный водоворот, если бы не подоспевшая на помощь мать…
Эта знакомая, отдавшая недавно два новорожденных яйца, действительно покинула пещеру, рыдая от некоторого облегчения и счастья, ведь теперь она могла вернуться в человеческую ипостась и жить дальше, подобно другим алатусам, принёсшим присягу самозванцу. Да, без возможности создавать порталы и летать, но всё же находиться на относительной свободе.
– Киваруиды молоды, они родят ещё, – морозным тоном ответил супруг.
Илус была юна – чуть больше ста лет. Но в клетке даже глупые птицы редко делают кладки. Сможет ли Илус-эве пережить боль многомесячного одиночества в драконьей ипостаси и потерю детей? Что, если всех дракониц, решивших рожать алатусов, будут снова и снова заключать здесь, словно овцематок в овине?
– Ты видел малышей? Кто за ними ухаживает? Как их воспитывают?
Сопровождавший мужа ликтор, который до этого стоял с опущенной в капюшоне головой, поднял её и расцепил руки, собираясь жестом закончить свидание. Тема, очевидно, была запрещённой. И Сальватор торопливо ответил: