– Немного суеты, а так, справляюсь.
– Ты со вчерашнего вечера какой-то хмурый. Может, случилось что?
– Все нормально. А ты, я смотрю, тоже не в форме. Мы вчера так устали, что в машине ехали молча, не перетерев все новости. И сегодня особо не поговорить.
– Как тебе блондинка? Все-таки она не отшила тебя до моего приезда.
– Друг, даже не спрашивай. Бри еще та ведьма.
– А Одри?
– Что Одри?
– Как у вас все прошло?
– Она несовершеннолетняя, Билл.
– Я видел их в баре. Девчонки не похожи на малолеток.
– Не хочу говорить об этом. Закругляйся, поехали в лагерь.
Пока сидел за рулем, помечтал о рыжей девчонке, от нее у меня пожизненный стояк в штанах. После той ночи, я до сих пор ели хожу. Поясница ноет ночами, как вспомню поступательные движения, которые мне пришлось совершать. Бри полная противоположность рыжей. Холодная как рыба. С ней только и ссориться не на жизнь, а на смерть. Бесит ее надменность и в то же время детская непринужденность. Не могу разобраться, но что-то притягивает в ней. Во времена колледжа крутили со многими девицами. Использовали их, а они нас, и все было по обоюдному согласию. У Макса была связь с одной девушкой, продлившаяся полгода. Он грезил ей и думал, что влюблён. Она была старше на два года и в один из прекрасных солнечных дней молча собрала свои вещи, отдала ключи от квартиры и заявила, что им лучше расстаться. Аргументировала она это тем, что у них разные взгляды на жизнь, мало общих тем для разговоров, а объединял лишь хороший секс. Чмокнув Макса на прощанье, девушка извинилась и сказала, что поехала покорять Лос-Анджелес.
Доехав до лагеря, мы выгрузили свою спецодежду и снаряжение. Макс предложил выпить по бутылке пива на крыльце домика.
– Раз она несовершеннолетняя, как будешь сдерживать своего дружка? Вижу, глаза горят у тебя.
– Ты что, мать твою, экстрасенс? Я не знаю, Билл. Я хочу ее, но не собираюсь терпеть до ее совершеннолетия. Тем более, ей нужны серьезные отношения, а у меня в планах этого нет.
– А я бы вдул Брианне, – но она вынесла мне мозг, сказав всего лишь одно слово.
Засмеявшись, мы сделали по глотку пива.
– Чем вы занимались, когда нас с Оди не было?
– Сидели на улице около дома. Она не пустила меня в дом, когда я захотел отлить. Я не нашел лучшего варианта, как пойти в кусты. Пришлось выслушать лекцию о нравственности и свинстве. Потом она назвала меня Уильям. Меня это разозлило, и я наговорил ей всякого. Полный пиздец, если вкратце. Уильямом меня называла только мама. Скрепя зубами я разрешал ей это.