Он нашёл её кончик, повесил на плечо сумку и схватился за крайние звенья. Взять светильник с собой не было возможности. Подземный канализационный поток вёл наружу, в городскую реку. Дверь медленно уплывала дальше вместе с Луной. Она бултыхалась буйком в воде и – когда облако оголило теперь уже не красную, но светлую луну – словно отразилась в выси. Луна вернулась в небо. А ту дверь найдут у берега, и она послужит входом в модный антикварный магазин.
Джек поднялся в подвал без особого труда. Там было темно и тихо. Он чувствовал себя по-хозяйски и включил свет. Навести порядок не получалось, но цепь он вернул в комнату, а клетку поставил на место, чтобы Иосиф не догадался о его вылазке. Потом включил фильм. На этот раз «Чарро» – старый фильм про дикий запад. В нём снимался Элвис. Джек посмотрел полфильма и заснул. И снова он вышел из своего тела, пролетел над рекой, разглядел в волнах резную дверь с Луной; пронёсся над темноглазым домом Макса – окна были чёрными; пролетел над домом Розы и мысленно обнял её так, чтобы, где бы она ни появилась, её окружали неосязаемые веяния любви и не было в её жизни места для беспокойства. Так же, по-отцовски, с любовью, он обнял всю планету и вдруг его озарило, что на земле нет ничего настолько серьёзного, страшного и ненавистного, чего нельзя было бы укрыть ласковым крылом своей бесконечной любви, растопив злобу если не во всём мире, то хотя бы внутри себя. Далеко Джек не улетал. Уснув под утро, он прекрасно выспался и проснулся через несколько часов. Живот урчал громче, чем межгалактическая партия на заседании. Самое время разделаться с банкой консервов.
Над лицом Джека появилась будто металлическая маска или рисунок на вратарском шлеме – старая паучиха связала идеальную паутину. Она была настолько близко к лицу, что Джек даже шевельнуться не мог, чтобы не испортить это произведение и не обидеть мастерицу. Пока он спал, она плела. Видно, защищала от чего-то. Он аккуратно вылез из-под неё, и ему показалось, что восьмирукая ткачиха, обернувшись, посмотрела на него. Взгляд её был не то многозначительным, не то совсем незначительным. Точно у Иосифа.
– Надо же. Паук меня напугал своим взглядом! Слышишь, паук. Глаза велики у страха. И у тебя глаза большие. Я испугался твоих глаз, как взгляда старика Иосифа. Одинаковое чувство. Я боюсь не его, а его взгляда, его белых глаз.