Встречные автобусы и грузовики щедро накрывали волнами жёлтую хонду. Изношенные стеклоочистители метались из стороны в сторону и скрипели. Господин положил рядом на сиденье мокрую шляпу и, подавляя нервозность, осматривал полуночный город под болтовню японского радиоведущего.
Прогноз погоды был весьма недурным для моряков. Это он знал. Иначе пароход не вышел бы из гавани. За сорок лет ему никогда ещё не приходилось возлагать на себя миссию – быть проводником такой сомнительной справедливости. Восстановление справедливости посредством тяжёлого преступления; наказание новым преступлением. Он оставил на борту младенца – плод измены. Пароход уплыл далеко, и поменять что-то было уже невозможно. И не нужно. Единственное, чего он боялся – это чувства вины и стыда – они доставляют долгие страдания, как заживающая печень, постоянно раздираемая клювами падальщиков.
Что если он погорячился из-за ревности; ведь интуиция нередко бывает дешёвой подделкой истины. Но он убеждал себя, что чувства ему верны, а недоверие к себе рождает лишь самоуничижение – а это худший из грехов. «Всё я сделал правильно». Он оправдывал себя тем, что милосердие – порок трусости.
Иногда в глубоких лужах на дороге стояли автомобили без возможности «плыть» дальше. Внутри жёлтой хонды на экранах окон проигрывались видеоленты городских видов, а в памяти уже известного нам пассажира играла плёнка его военного прошлого. Такому человеку должно быть прощено десять смертных грехов: он, рискуя жизнью, спас на войне многих ребят. Он был убеждён, что чем сильнее человек, тем меньше он способен испытывать вину, тем более от праведного греха. Но он не догадывался, хоть и был умнее многих, что чувство вины и сама вина, точнее ответственность – это разные вещи. В открытой форточке он умывал руки под холодными искрами дождя.
«А что, если сзади уже едет полиция? Что, если хонда сломается от гидроудара? Нужно пересесть на внедорожник». Он возвращался длинным маршрутом на нескольких такси, чтобы запутать возможное следствие. Из самого северного города основное направление было прямо на юг, в столицу Саппоро. Но он возвращался дугой, по восточному берегу Хоккайдо.
В сторону Курильских островов из Японии плыл пароход. На его палубе в бамбуковой корзине обливался дождём. укутанный в тёплую ткань младенец. Трёхмесячный мальчишка насквозь промок. Дождь не выбирает, на кого проливаться. Боги вели фотоотчёт вспышками в небе. Господин в шляпе возложил ответственность за жизнь мальчика на дождь, чтобы тот сам вынес приговор, как поступить с плодом измены: смыть ребёнка в море во время шторма, погубить его голодом и холодом или чудом оставить в живых.