Что должно было произойти дальше, в недалеком и прекрасном будущем, Валя толком не представляла, но твердо верила, что ей обязательно повезет. Удивительно, но и мать, Нина, также была убеждена, что дочь в Москве ждет удача. Она и не противилась особо, когда та поведала ей о своем решении. Задумчиво нахмурила брови, помолчала немного, потом порылась в старых бумагах и откопала телефон и адрес тетки, у которой некогда была проездом в столице и с тех пор не видела без малого двадцать лет. Тетка запомнилась Нине приветливой и гостеприимной, и ее нисколько не озадачил факт, что за столь длительное время характер у нее мог существенно измениться, да и вообще, сама тетка могла запросто сменить место жительства.
Что поделать, Нина, несмотря на свои тридцать восемь, была наивна и оптимистична, хоть жизнь упорно старалась лишить ее этого. Своей верой в лучшее она наградила и дочь. Именно от нее досталась Вале ясная, лучистая сероглазость, легкий, неунывающий нрав и великолепный цвет лица, происходящий, как известно, от здоровой нервной системы. В остальном же она как две капли воды походила на отца: та же ладно сбитая коренастая фигура, густой волос цвета каленого ореха, цепкий, практичный ум и ловкие руки.
Решив таким простым образом проблему первоначального проживания дочери на чужбине, Нина потребовала от нее только одного: уехать после того, как закончится огородная страда. Валя не протестовала: весь июль и половину августа она терпеливо пропалывала грядки, таскала из колонки воду для полива, опрыскивала помидоры и огурцы, давила сок из ягод. Собираться она начала, лишь когда лето ощутимо и стремительно полетело к концу, и это заняло всего пару дней. И правда, что ей было особенно собирать? Весь Валин гардероб ограничивался теми самыми серыми джинсами, купленными на барахолке, двумя-тремя синтетическими кофточками, короткой куртенкой на холода да пушистым рыжим свитером маминой вязки. Прибавить к этому черное трикотажное платьице, лодочки «на выход» – и, пожалуй, больше перечислять нечего.
Все добро без труда уместилось в вышеупомянутой сумке «псевдоадидас». Нина повздыхала, залезла в спрятанную от мужа заначку и выделила старшей дочери огромную для семьи сумму в пятьсот рублей. Деньги предназначались Вале на питание в первые пару недель проживания в столице. Предполагалось, что далее она сможет кормить себя самостоятельно.