Старик открыл дверь и шепотом сказал: «Меня зовут Дмитрий Петрович». И уже громко добавил: «Спасибо тебе! Экая молодежь нынче грамотная! Пришел, увидел, починил, понимаешь… С такими и коммунизм построим!»
– Не за что, – выдавил из себя Андрей.
Он вошел в комнату Шуры. За окном уже совсем стемнело, и снег по-прежнему неторопливо кружился, рождая ватную тишину. Андрей отметил, что справа была разложена и застелена раскладушка, и кроме того, вокруг нее была выставлена японская ширма – старенькая и изрядно обшарпанная, как и вся мебель в комнате, но все еще не лишенная красоты и изящества. Шура лежала на кровати, завёрнутая в халат и читала какой-то журнал. На Андрея она не взглянула, хотя и в этом отсутствии взгляда чувствовалась некая напряжённость.
Андрей моча зашел за ширму, разделся, и скрипнув пружинами, улегся и вскоре заснул.
***
Утро, судя по всему, уже наступило. Протерев глаза, Андрей перевернулся с боку на бок и, затем, снова скрипнув визгливыми пружинами старенькой раскладушки, перевернулся на спину. Затем он открыл глаза окончательно. Было часов восемь, судя по сероватому свету, падающему из окна. Спать уже совсем не хотелось. Он сел, снова заставив пружины издать тихий визг, и положил голову на руки. Шура, по-видимому, уже ушла на работу. В комнате, и вообще в квартире, было очень тихо, и лишь кухонные ходики тикали, размахивая жестяным маятником туда-сюда. Андрей встал, сунув ноги в ветхие комнатные тапки, надел джинсы и свитер, и вышел в коридор. В комнате старика было также тихо. Он прошел на кухню и посмотрел, чего бы можно было съесть. Один холодильник был заперт на ключ, а другой был почти пуст, и лишь в крохотной морозилке лежало что-то маленькое и заиндевелое. «Дрожжи, наверное», – подумал Андрей. Он поискал хлебницу, открыл и достал полукруглую краюху еще не совсем очерствевшего темного хлеба.
Чаю не оказалось, и Андрей вспомнил, что в пальто у него должна была быть пачка «слона», принесенная, если верить старику, из прежней реальности. Он вышел в коридор, нашел на вешалке среди прочей рухляди свое, не менее задрипанное, пальто и стал шарить по карманам. «Слон» исчез. «Что за черт!» Исчезло вообще-то много чего – ключи, теперь уже, впрочем, бесполезные, кое-какая мелочь. Однако деньги, вырученные за пальто, и газета были на месте. «Странно…», – подумал Андрей. – «Надо у старика спросить. Может, это эффект какой-то, сопутствующий…» Он постучал, но никто не ответил. Тогда Андрей потихоньку провернул ручку и толкнул дверь. Она отворилась без скрипа.