– Простите, не вы ли сдаете комнату? – Андрей и сам не знал, почему он к ней обратился. Наверное, скорее, ради тренировки перед будущими беседами.
Женщина остановилась.
– Чего-чего?
– Простите, это не вы комнату сдаете?
– С чего ты взял?
– Да, я тут должен встретиться с женщиной, которая комнату сдает.
– А ты что, приезжий что ли?
– Да нет. Так. Семейный конфликт. Жить вот негде.
– А…– Женщина внимательно разглядывала Андрея. – Ну, я могу сдать… Только не комнату, а угол скорее. Живи сколько надо, а найдешь чего получше, так съедешь.
– Сколько стоит?
– Я знаю? Сотню в месяц сможешь?
– Может, восемьдесят? Угол все-таки…
– Ладно. Пошли, – вздохнула женщина.
Андрей забрал у нее авоськи, и они пошли к трамвайной остановке.
– А далеко это?
– Да нет, тут рядом. На Масловке. – ответила женщина.
– На Масловке? – это название было Андрею незнакомым. – Ну и хорошо.
Они еще ехали минут пятнадцать, переваливаясь на поворотах от одного трамвайного борта к другому, прижимаясь к сидениям, давая возможность пройти другим людям. Вскоре женщина сказала:
–Все, наша следующая. – И Андрей засуетился, продвигаясь к выходу.
Он вывалился из трамвая вместе с авоськами, поставил их на снег и, разминая руки, стал ждать женщину. Она наконец-то протиснулась и, словно бы по инерции, подбежала к Андрею.
– Тебя как звать-то?
– Андреем, а тебя?
– Меня – Шура. Ладно, пошли, – она едва заметно качнула головой, обмотанной пуховым платком.
– Пошли, – ответил Андрей, и, оторвав авоськи от земли, двинулся вслед за Шурой в глубину уходящей аллеи.
* * *
Шура жила в двухкомнатной квартире с соседом – худощавым, совершенно седым стариком. Когда они вошли, старик как раз выходил из кухни, держа в руках стакан свежезаваренного чаю. Он слегка кивнул, что-то сказал, шевеля губами, и удалился к себе.
– На кухне авоськи поставь, – сказала Шура, разматывая платок.
Андрей повиновался. Затем он вернулся и стал раздеваться. Он отметил про себя, что Шура не была ни красавицей, ни уродиной, что она обыкновенная и, судя по тихому голосу, наверное, очень даже хорошая.
– Есть будешь? – спросила она, выходя из ванной.
– Ну, не откажусь, – пожал плечами Андрей. – Помочь может чего?
– Нет, не надо. Иди вон пока осмотрись, «Огонек» полистай.
Шура развернулась и ушла на кухню. Андрей вошел в комнату. Она была довольно просторная, чисто прибранная. Возле большого окна стоял письменный стол, у стены в углу сервант – довольно обшарпанный, но в целом аккуратный. В другом углу стояла тумбочка с телевизором. Вернее, Андрей даже не сразу понял, что это телевизор. Это был огромный деревянный ящик с малюсеньким, словно у осциллографа, экраном. «Надо же!». В дверь постучали, и Андрей обернулся. На пороге стоял старик-сосед и как-то странно улыбался.