– Подонок, – сказал Киш, – конченный подонок.
– Да нет, что вы, он милый, – не согласилась Варвара, словно заступалась за своего невоспитанного, но обаятельного пса, – просто к нему нужен подход. Я сказала: хорошо, раз так, то я согласна…
– Согласна?! – не поверил своим ушам Киш.
– …но с одним непременным, – она снова склонилась над чашкой, – условием: он сам передумает жениться.
– Почему? – удивился Киш.
– Ага, – кивнула Варвара, – он тоже спросил: «Почему это? Ты это о чём, крошка?». Ну, как почему, сказала я. Потому что у меня противный характер, я страшно расточительна и капризна, я его вмиг разорю и доведу до неврастении, к тому же у меня дурацкая привычка начинать смеяться в спальне в самый неподходящий момент. Короче, говорю, я очень мечтала вас охмурить, но вы меня отшили. Только с этим условием я согласна.
– А он?
– Опять опешил. А потом расхохотался. Сказал, что я, трын-трын-трын, девка не промах, та ещё штучка, и со мной надо дружить. И мы действительно подружились…
«Я её перевоспитаю, – утешил себя Киш, – будет знать, с кем дружить».
– Ну как подружились? – уточнила она. – Поддерживаем общение: он заезжает раз в несколько месяцев – просто поболтать. И, знаете, он умеет бывать галантным: на праздники цветы дарит, приглашает в ресторан…
– А почему вы сказали «никогда»? – Киш склонил голову набок. – «Никогда не выхожу замуж за клиентов»? Как это?
– Ну, он был не первый, это более-менее регулярно случается, – легко объяснила она, будто речь шла о чём-то обычном. – Профессиональные издержки…
– У вас опасная профессия, – произнёс Киш заботливо и немного сварливо.
– Не опасней, чем ваша, – она снова непринуждённо пожала плечами. – Кстати, а вы чем занимаетесь? Вы же здесь тоже по делам?..
– В общем-то, да, – медленно ответил он и задумался, не зная, как передать всю важность своих неопределённых планов.
В ту пору он писал эссе о дефенестрации – средневеково-ренессансном обычае начинать всякую серьёзную смуту с выбрасывания в окно одного-двух представителей зарвавшейся знати или задирающих цены торговцев, чиновных мздоимцев, коллаборационистов и прочих адептов угнетения. Эссе Киша посвящалось роли дефенестрации в формировании политической культуры Европы, и, в частности, он тонко проводил связь между европейским стремлением к свободе и дефенестрацией, как разновидностью