Вскоре у него поднялся жар. Повторно вызванный лекарь сказал, что ему следовало побыть в покое, а теперь состояние ухудшилось.
– Сколько займет восстановление?
– Не могу сказать, миледи: месяц, может быть, два.
– Два месяца?! – воскликнула я.
Мы должны были выехать в королевский замок самое позднее через три недели.
– Не тревожьтесь, миледи, – промямлил Рогир. – Вечно эти костоломы сгущают краски. Завтра я буду совершенно здоров.
Но назавтра состояние было таким же.
– Похоже, как я и сказал, придется ответить ее величеству, что мы не сможем приехать ко двору, – тяжело дыша, произнес муж, пока я готовила ему прохладный компресс.
Я с силой отжала тряпку.
– Мы ведь уже обсудили, милорд, что это будет расценено, как…
– Ты же видишь, в каком я состоянии. Верно, этот лекаришка что-то напутал, и мне стало хуже.
– Мы не можем отказаться, – с нажимом повторила я.
– Лора…
– Не называйте меня так.
– Прости, Анна. Но это даже к лучшему. Нам теперь не придется тратиться на шитье всех этих тряпок. К тому же мое ранение должно послужить достаточно уважительной причиной для ее величества.
– Это ведь должен был быть и первый выход Алекто в свет…
Рогир вздохнул. Для него это был аргумент.
– Тогда что, если вам ехать пока без меня?
– Что?
– Я мог бы приехать следом, как оправлюсь.
– Но как мы отправимся одни, без сопровождения главы семьи?
– С вами будет Каутин, ему поможет Вебрандт. А я присоединюсь чуть позднее. Празднование ведь будет продолжаться несколько недель.
Я задумалась над его словами.
– Что ж, если вы считаете, что так будет лучше…
– Хотя вы по-прежнему можете остаться.
– Думаю, предложенный вами вариант будет лучше всего, милорд, – произнесла я, укладывая компресс ему на лоб.
В мыслях я была уже в дороге, чувствуя облегчение от того, что ранение Рогира никак не повлияет на встречу с Омодом.
* * *
Сборы начались на следующий день. Хольга помогла мне осмотреть наряды и выбрать среди них те, что годились для королевского двора. Но все же Рогир был прав: часть придется сшить.
Вызванные портнихи полдня были заняты тем, что снимали мерки с Алекто, Эли и Каутина. Эли с опаской смотрел на множество игл, воткнутых в его наряд, и то и дело тоскливо поглядывал на окно, за которым раздавались крики его друзей-пажей.
– Миледи, мне уже можно идти?
– Стой спокойно, если не хочешь, чтобы все эти иголки оказались в тебе.