Я покрутила в руках печать.
– Такое послание побоятся открывать, милорд.
– Хорошо, вы правы.
Порой наши разговоры с Рогиром походили на беседы двух незнакомцев.
– Позвольте вам помочь. – Проковыляв к выходу, он открыл передо мной дверь.
– Благодарю. Вам следует поберечь себя.
Двор застилал белым одеялом снег. Щеки покалывало. Я обернулась в последний раз на обнесенный лесами замок. Холода усилились, и строительство пока приостановили.
Следом вышла Алекто, рядом с которой семенила Хольга.
– Вы ведь взяли гребень? – волновалась жена управляющего.
– Конечно, Хольга, не беспокойся.
– А каль?[4] На ночь ведь непременно нужен каль. В королевском замке наверняка сильно дует.
– Ты ведь сама его и уложила…
– Ах да. Ну а ту свистульку, с которой вы лучше всего засыпали?
– Хольга, мне ведь уже не семь.
– А…
– Не волнуйся. – Алекто обернулась и, положив руки ей на плечи, заглянула в глаза. – Я отправляюсь в королевский замок, а не на край света.
Вздохнув, жена Якоба накрыла ее руку своей.
– Берегите себя, миледи.
Поцеловав ее в лоб, Алекто скользнула в повозку, не взглянув на меня.
Хольга приблизилась к мужу, и тот обнял ее за плечи. Когда-то он принял ее, несмотря на все, что произошло во время нападения Скальгердов.
– Оставляю хозяйство на тебе, Якоб, – протянула я ему руку. – И на вашего сына.
Хотя, конечно, правильнее было бы сказать «сына Хольги».
– Слушаюсь, миледи. Будьте спокойны.
– Знаю, что могу на тебя положиться.
Рогир вышел в сопровождении Эли и Каутина, шедших по обе стороны от него. Эли едва ли не подпрыгивал от нетерпения, а Каутин шагал с серьезным лицом, поддерживая отца и внимательно слушая его последние наставления. Впрочем, несложно было догадаться, какие: если пьешь, не показывайся матери на глаза, щипать только служанок, если получил оскорбление – бить обидчика. Не знаю, что там было последним, но Каутин покраснел.
– Да, отец, – произнес он, склонив голову, и Рогир положил на нее ладонь, а потом отвесил легкий подзатыльник.
– Ну все, иди.
Эли с Каутином взобрались в седла, а я повернулась к Рогиру.
– До скорой встречи, миледи, – поцеловал он мне руку.
– До скорой, милорд.
Я уже едва видела его лицо. Мысли мои были далеко. Взяв на руки подбежавшего вульписа, я села в повозку, и мы тронулись в путь.
Помимо нас с Алекто в ней никого не было – мы не взяли других женщин в сопровождение. Алекто до последнего высовывалась в окно и махала Рогиру.