– Живот… – Юля с трудом сдержала слёзы.
– Посмотрим, – приободрил врач.
После дежурных вопросов, ответов, пальпации, смешков, подмигиваний и даже шутливых заигрываний, которые были предназначены для отвлечения Юли, – эдакий проверенный способ “заговорить” нервного пациента, – она раздраженно выяснила, что “нужно подождать ещё совсем чуть-чуть”.
В смотровой остался доктор постарше. Юля вспомнила, что знакома с ним. Он расспрашивал о здоровье мамы, бабушки. Интересовался, определилась ли она со специальностью, именами её профессуры, планами на будущее. Чуть позже зашёл следующий врач, на взгляд Юли слишком молодой и очень усталый. Он смотрел словно бы поверх и самой Юли, и своих коллег.
– Юрий Борисович, приветствую. – Привстал доктор постарше, который расспрашивал Юлю. – Похоже, ваше. Это Юлечка, дочка Владимира Викторовича, прошу любить и жаловать.
– Что ж, полюбим, пожалуем, – улыбнулся Юрий Борисович, подошёл к раковине вымыть руки. – Животик покажи? – обратился он к Юле, уже стоя у кушетки. Та покорно потянула свитер с футболкой вверх. – Здесь больно? Здесь? А так? Хм.
Это «хм» не предвещало ничего хорошего, Юле стало нехорошо от этого «хм», ещё больше, чем было утром или за три дня до этого, или за неделю.
Обменявшись с коллегами репликами, косыми взглядами, побарабанив пальцами по столу, Юрий Борисович устало вздохнул, словно его терзали сомнения. Старший товарищ одобрил его дальнейшие действия.
Диалог обычному пациенту непонятный, если тот – не дочь заведующего гинекологическим отделением областной больницы, куда ее привезла карета скорой помощи, которую пришлось вызвать в медицинский институт, где Юля только-только начала учиться.
Последовали типовые вопросы, с такими же типовыми ответами, по сто пятому кругу. Кафель давил, действие обезболивающего, которое Юля себе вколола, начало заканчиваться, а вопросы – откровенно раздражать. Неужели настолько сложно оказать необходимую помощь?!
– Половой жизнью с какого возраста живете, Юлия Владимировна? – спросил Юрий Борисович, глядя не на пациентку, а в уже изрядно исписанную историю болезни.
– Я… я не живу.
– Юля, тебе же известно, что такое врачебная тайна?
– Конечно.
– Тогда ты должна понимать, что я не скажу твоему папе, если ты опасаешься его реакции.
– Я. Не. Живу! – вспыхнула Юля, аж уши покраснели.