Неожиданно грузовик, издав непривычный звук похожий на кашель больного человека, дёрнулся и заглох резко остановившись.
–Чтоб тебя зараза!– досадно вскрикнул Владимир.
Всё когда-нибудь ломается и происходит в первый раз. Магнитофон тем временем крутил очередную мелодию про несчастную любовь. Владимир потянулся к замку зажигания. Не торопливо повернул ключ. Двигатель, кряхтя и жужжа, нехотя завёлся. Слева пронеслась легковушка, истошно вопя клаксоном.
–Да пошёл бы ты, куда по дальше!– нервно крикнул Владимир, понимая, что стоя на трассе, перегородил дорогу. «Ну и что! Зачем так сигналить? Я же не дебил! Сейчас тронемся дальше». Тростин прислушался как спокойно и ровно урчит мотор. «Значит, ты тоже можешь ломаться жестянка». Водитель надавил на сцепление, переключился на первую передачу и, приготовившись двинутся в путь, медленно отпустил педаль. Но вместо размеренного движения грузовик тяжело и беспомощно дёрнулся и встал медленно отключаясь.
–Да ё-моё!-, Тростин не мог поверить такому.
Нервно переводя скоростной рычаг на нейтральное положение, Владимир снова потянулся к замку зажигания. Повернул ключ. Двигатель в очередной раз закряхтел, но не завёлся. Владимир начинал серьёзно нервничать. Ему в очередной раз пришлось заводить мотор грузовика, прислушиваясь как тот, дребезжа и издавая неприятные звуки, высасывал энергию из аккумулятора, что было заметно по мерцающему свету габаритных огней, от чего в кабине становилось темнее. Двигатель же никак не хотел заводиться. Тростин продолжал поворачивать ключ в замке зажигания, пока не различил в шуме воскрешающегося мотора непонятные посторонние звуки. Прислушиваясь к ним Владимир, медленно отпустил ключ. Двигатель замолк, так и не ожив. Но странные звуки не прекратились. Тростин сначала не мог понять, откуда они шли, затем его взгляд упал на дисплей магнитофона, единственный источник света, находившийся в кабине грузовика несчитая подсветки датчиков скорости и остальных жизненных параметров автомашины. Зелёные цифры показывающие количество прокрученной ленты остановились, изображая непонятное число, даже не число, а рисунок. Владимир заворожено стал присматриваться к этому рисунку, одновременно прислушиваясь к звуку из динамиков. В них не было уже привычной мелодии отечественного певца. Сейчас из них шёл странный шум, который мог напомнить звук зажеванной ленты. Владимиру приходилось с таким сталкиваться. В таких случаях цифры положения ленты медленно, но всё же шли. Сейчас же они оставались в неподвижном положении, изображая, что-то очень знакомое… Чем ближе Владимир склонялся к дисплею, и чем больше он понимал, что же изображают эти цифры, тем понятнее и громче становился звук. Звук был похож на.... на… на разговор. Нет нет скорее не просто на разговор нескольких людей, а на разговор одного человека, который… называл имя Тростина! «Владимир, Владимир…– исходило из динамиков магнитофона». А на дисплее цифры изображали глаза! Непонятное смешанное чувство возникло в душе Владимира. Неожиданно слева раздался протяжный гудок. Владимира от страха встряхнуло до потолка кабины. Мимо проехала очередная машина недовольная положением грузовика Тростина. Владимир, наблюдая, как исчезают в дали габаритные огни легковушки, медленно стал успокаиваться. Впервые он был рад встречному автомобилю. Но по мере удаления неожиданного спасителя вместе со спокойствием у Владимира начала пробуждаться тревога. Он резким движением повернул голову в сторону злосчастного магнитофона. Но к удивлению Тростина вместо зелёных глаз на дисплее бежали арабские цифры, отображая положение ленты, а из динамиков лилась чудесная музыка в сопровождении звонкого голоса, какого-то отечественного певца. Владимир со смущением минуты две наблюдал, как зелёные цифры продолжали своё движение к бесконечности. Мысли водителя путались, и он ни чего не смог придумать кроме нечленораздельной ругани на языке не понятному даже ему самому.