Что за обязанность быть «снисходительным» лежит на Гагине? В дальнейшем читателю станет ясно, в чем дело, Ганин объяснит, но это объяснение далеко прояснит истинного положения вещей. Оценка, которую неожиданно дает Н. Н. является противоположенной нашему анализу. Русская душа «честная» и «правдивая» не может вести двойную игру, которая наметилась в поведении в предыдущих эпизодах. Значит, Тургенев опровергает наши размышления? Он как бы отметает все наши построения? Не будем спешить. Выдвинем две точки зрения.
1. Гагин действительно является замечательным человеком, которого не возможно было «не полюбить». Предыдущие выводы являются неправильной интерпретацией его поведения.
2. Это только оценка Н. Н., его восприятие личности Гагина в данный момент. Он очарован начинающим художником, его мягкой манерой разговаривать и вызывать симпатию к себе, и дает ошибочную оценку благородных и душевных качеств Гагина. Эта оценка не влияет на наш анализ.
Н. Н. знает что, значит быть художником, он воспринимает это призвание как горький труд и не ради собственного благополучия или удовольствия. Он знает об этом по собственному опыту, но если он молчит… если он не раскрывает то, чем он занимается, то, значит, не хочет афишировать собственное призвание. Как раз Н. Н. скорее и воспитался, как того требовал Чернышевский, но вопрос не в этом. Да, мы все больше и больше угадываем черт в характере Н. Н., которые принадлежать самому Тургеневу. Слова о труде художника, можно прямо отнести к высказыванию самого писателя. Теперь посмотрим с другой точки зрения, а если бы действительно Н. Н. принадлежал к той категории молодых людей, которые не обременены участием в «гражданских делах» и если он всего лишь рассказывает личную драму? Имеем ли мы право его осуждать?
Искусство не требует активного участия героев в делах общества. Оно исследует человека во всех его проявлениях. Ни кому в голову не придет осуждать Н. Н. совершенно несправедливо опрокинули ушат грязи, и всего лишь потому, что господину Чернышевскому взбрело в голову использовать этот образ для выражения собственной «политической» позиции, и интерпретировать сюжет повести в собственных интересах. Поэтому необходимо убрать тенденциозность подхода «великого» критика, и очистить от грязи, которой он заляпал гениальное произведение: «Нельзя не пропитаться пьяным запахом тому, кто живет в кабаке, хотя бы сам он не выпил ни одной рюмки; нельзя не проникнуться мелочностью воли тому, кто живет в обществе, не имеющем никаких стремлений, кроме мелких житейских расчетов» (3).