«В следующий раз уж точно подготовлюсь и схожу», – подумал я, понимая, что следующего раза, скорее всего, никогда и не случится.
Банально, но кладбищенская атмосфера всегда навевает на меня определенную жуткую тоску. Сколько же очагов скорби вспыхивало в этом месте и гасло, оставляя за собой медленно зарастающую рану в сердцах близких людей и холмик, присыпанный прохладной землей. Лишь деревянный крест да мраморная табличка с совершенно не емким содержанием в виде имени и двух дат – рождения и смерти – остается на поверхности, не отображая никакой информации о самом человеке.
Какой он был?
Хороший?
Не очень?
Многим помогал?
Или мешал?
Сделал ли кого-то счастливым?
Или, наоборот, несчастным?
Все это теперь скрывается в темноте за толщей сырой земли, остается за кадром, как бы предупреждая, что теперь это все не так уж и важно. Только имя и две даты, разве теперь этого недостаточно? Начало и конец.
Идя по центральной натоптанной дорожке кладбища, я был искренне удивлен количеством памятников. Безликих крестов практически не оставалось, вдоль всего пути возвышались гранитные плиты с различными лицами и эмоциями, такими, которые выбрали те, кому довелось их хоронить. И такими, какими их хотелось запомнить. Улыбающимися, хмурыми, серьезными или счастливыми. По фотографии уже можно было предположить, каким мог оказаться человек при жизни.
Я шел неспешно, вглядываясь в эти незнакомые лица и вчитываясь в их имена. Казалось, покойные были этому рады. Говорят, что человек жив, пока живет о нем память, а я словно добавлял этой памяти еще один вдох своим мимолетным вниманием.
Вот на меня смотрит с портрета грузная круглолицая женщина Ирина Николаевна, скорее всего, бывшая учительница. Легкая улыбка и пронзительный воспитательный взгляд, под которым хочется сесть за парту ровно и не шевелиться, навсегда впечатались в холодный камень.
Вот суровые глаза Олега Степановича. Грозный ветеран стоит в военной форме, грудь в орденах и медалях. Хмурый и мужественный, как и полагается быть человеку, прошедшему тернистый путь по страшной тропе войны.
Вот передо мной предстало совсем еще юное лицо. Господи, промежуток между датами всего 16 лет. Анастасия Георгиевна. Даже не так, просто Настя! Тебя-то каким ветром занесло в это царство мертвых? Юношеский задорный взгляд и кудрявые волосы, еще совсем ребенок. Тебе бы жить и жить, дышать, радоваться, грустить, влюбляться, познавать мир… А не печалить всю родню и всех знакомых таким ранним уходом. Тебя здесь быть не должно! Но жизнь такая…