Баграмян: От Рядового До Маршала - страница 18
Церковные колокола бьют без остановки уже второй день. Верховный патриарх прогнал партийных делегатов, которые предложили ему оставить собор и отойти в труднодоступные горы. Когда делегаты уезжали обратно с пустыми руками, ударили колокола… Через день по всей не занятой турком Армении начался сумасшедший трезвон всех колоколов всех храмов. Турок думает, что мы пытаемся его этим напугать. Мол, дикари при атаке орут, а на земле первой в мире христианской церкви трезвонят, чтобы навести на противника суеверный страх. Нет, оттоманы, ошибаетесь. Этот звон адресован не вам, а самим себе. Колокол звонит о том, что нам всем надо идти в Сардарапат. Спасение надо искать там, а не в горах, какими бы неприступными они ни казались.
Кони Пятого полка – армянской породы. Они, наверное, с нами заодно – за свободу, за то чтобы древний собор не стал мечетью. Вот кавалеристы уже у самих холмов, рвут грязь, землю, весь мир, но карабкаются ввысь. И сквозь ветер, шум и скорость бессмертный полк уже видит лицо аскяра, засевшего на нашей земле. Лицо это вдруг растягивается в улыбке и через звон колоколов до меня доносится: атээээш!20
И ударил «максим», захваченный в Эрзеруме. И все они падают, все до единого. И церковный колокол продолжает звонить уже как на поминках о пятом полке кавалеристов-смертников. Или кавалеристов-бессмертных…
– Вас вызывают в штаб Силикяна, – слышу я сзади голос Арменака.
Генерал Мовсес Силикян (Силиков).
Генерал Мовсес Силикян стоя говорит в трубку аппарата связи. Вокруг него сидят несколько военных, в основном в форме царской армии, другие одеты на национальный лад. В комнате густой дым от табака. В углу, склонившись над картой, сидит командир разведотряда Баграмян.
На другом конце провода – партийный лидер Арам Манукян.
– Значит, в городе подумали, что я отступил? – спрашивает Силикян. – Да, отступаю, но это не отступление… Ничего необычного, Манукян, так тоже бывает. Это называется манёвр. Маа-нё-ёвр. A как ещё их вытянуть из этих проклятых холмов? Так что никакой паники.
Манукян в Ереване за старшего. Именно его вечно спокойный голос возобладал над криками тех, кто предлагали сдать Сардарапат и всю Араратскую долину и отходить дальше в горы. В мае 1915 года тот же Арам был душой и головой обороны Вана до прихода туда царской армии, о чем прочли в газете Ованес, Армо и Цакан. Цепкий ум, рассудительность, олимпийское спокойствие и розовые очки в сторону: Арам был уникален на политической палитре своего времени. Этот гроссмейстер кризисных ситуации как будто всегда знал, что именно надо предпринять, когда и как. И никакой паша, никакая отборная дивизия, или цейтнот, казалось, никогда не нарушат холодного хода его мыслей. Он, как и в 15-м в Ване, не командир, но душа судьбоносного сражения.