Баграмян: От Рядового До Маршала - страница 27

– У меня все проще. Я Баграмян.

– Ну вот и ладушки. А я Жуков, будущий командир всей Армии Советов. Будем знакомы, кавалерист с солнечного юга.

Баграмян спокойно пожал ему руку, а Рокоссовский вдруг перестал смеяться, повернулся и посмотрел на Жукова. Его последние слова прозвучали как-то резко и шибко самоуверенно. А тот смотрит на Рокоссовского и снова лучатся глаза улыбкой. И тут во взгляде Жукова Рокоссовский углядел энергию и безудержную волю к достижению того, о чем он только что сказал. И что-то во всем этом Косте Рокоссовскому начинает не нравиться. Что-то уже не нравится. И он медленно произнес:

– Меня зовут Константин Рокоссовский. И я буду будущим командиром кавалериста Жукова.

Кто бы знал, что они оба окажутся правы…

– Ну понятно, – спокойно ответил третий офицер, – Я Ованес Хачатурович Баграмян. Можно Иван Христофорыч. А кем стану – это Бог даст.

Жуков усмехнулся:

– Негоже большевику надеяться на Бога, товарищ Баграмян.

– Это да. Только вот я не коммунист – видать, биография не позволяет.

У них над головой портрет Троцкого. Подошли двое со стремянкой и новыми портретами. Поставили стремянку, сняли Троцкого, бросили на пол и, забив гвозди, начали вешать новых.

– Так кого первым? -спросил один из них.

– Ну сказали Зиновьева, Сталина оставь третьим. Он у нас младший.

– Извиняй, Иосиф Виссарионович, ты будешь третьим, – захихикал первый и забил ещё гвоздь. Второй человек, с карандашом за ухом, смотрел на него держа в руках портреты Зиновьева и Каменева, оставив Сталина криво лежать на полу.

Между тем Жуков, Рокоссовский и Баграмян удалились, обсуждая текущие новости.

– Страна и Европа быстро меняются. Чувствую, красные командиры скоро будут нужны трудовому народу, – сказал Жуков.

– Да, – ответил Рокоссовской, – скоро многое уже по-новому будет. Вся тактика войны. Чапаева и Первую конную уважаю, но сейчас нужны самолёты и танки. Согласен, Георгий, все очень быстро меняется.

Как оказалось, «все очень быстро меняется» вполне применимо и к очередности портретов коммунистов-вождей, которые двое рабочих повесили на стену бывших Аракчеевских казарм.