Ансгар коснулся его плеча.
– Поверь, мне куда приятнее сопереживать такому человеку как ты, чем моим обычным клиентам, расстроенным из-за того, что дядя помер, не отписав им квартиру в спальном районе.
Сзади послышался шорох.
– Я не помешал? – спросил Ваня. – Я могу прийти позже…
Сальвадор повернулся к нему всем телом, легко перекинув ноги через скамейку.
– Нет, Ваня, – сказал он с улыбкой. – Пока тебя нет, мешать особенно нечему. Без тебя жизнь останавливается повсюду.
Ваня хмыкнул.
– Там заказ новый, Ансгар Фридрихович. Бабка какая-то, километров пятьдесят до нее. Поедем?
– Поедем, – Ансгар поднялся и вытащил удочку – все равно не клевало. – Буди нашу красавицу, скажи, что практика продолжается. Получасовая готовность.
*
– Итак, баба Клаша, которая померла, не поведав никому, куда спрятала бухгалтерские книги. А в магазине через неделю проверка.
Глуховатый голос господина Мерца стал, казалось, немного злорадным – будто ему самому предстоит эту проверку проводить. Он застегивал куртку и щурился на заходящее солнце, еще заметное сквозь ветви деревьев. Выключил мобильник, не глядя, сунул в карман. Первый раз промахнулся, но поворачиваться не стал, любовался закатом. Попал на второй раз и пошел разогревать машину.
Ваня вдруг подумал, что вот он, Ансгар, хоть и великий некромант, но величие – лишь одна из его сторон. В остальном он такой же, как все люди. Так же ошибается, и так же уязвим. Точно так же может на дороге не туда наступить, например. Хорошо если просто в какашку, а то ведь и ногу себе сломать может, или руку. И когда он погружается в это свое условное время, он тоже не застрахован от ошибки. И в надпространстве наверняка тоже водятся всякие твари, у которых нет ни имен, ни тел. Но он хоть не приводит их в мир, а вот женщины делают это запросто.
И Ваня посмотрел на зевающую Магду, прикрывшую рот рукой. Она куталась в приталенную синюю курточку, едва сходившуюся у нее на груди. Курточка очень шла к ее длинным платиновым волосам; Ансгар в приказном порядке велел забирать их в пучок и распускать только во время ритуалов, однако перед выездом Магда в знак некоторого протеста собрала их в обычный хвост.
– Будь я живым, – сказал Ваня Магде, – я бы за вами приударил, потому что вы прекрасны, как холодное зимнее солнце. Но я, блин, мертвый.