Он и в парнях был не очень ласков. И неразговорчив. Да вот полюбился. Вышла за него, хотя кавалеров было пруд пруди! Полина его побаивалась чуть-чуть. Никогда не знаешь, что он может учудить! Как-то пьяный в ворота на мотоцикле не мог въехать – так завёл пилу и ворота вместе с забором спилил… На следующий день сам же новый забор и ворота ладил… Хорошо, что выпивает редко.
Вот что он скажет Танюшке? Ну как из дому попрёт! Полина, конечно, не даст дочь в обиду, но всё-таки… Хорошо, что его сейчас нет – есть время с мыслями собраться…
Танюшка ушла в свою комнату и затихла.
– Ну ладно, отдыхай! Пойду в огород…
Подобрала лейку и снова – от бочки к грядке, от грядки к бочке… а мысли все совсем не о грядках.
Завозился, заскулил Кучум – Сам идёт… Полина поставила лейку и направилась к воротам встретить.
– Ты чего выскочила? – удивился муж.
– Беда у нас! Ой, беда… – завыла, запричитала Полина… Она увидела, как обострились вдруг черты его лица, и начали кривиться губы.
– Что? Что-то с мальчишками? Ну говори!
– Да Танюха приехала… Беременная… – И Полина снова заплакала в голос.
Муж с силой тряхнул её за плечи:
– Дура! Замолчи! Орёшь не по делу! Беда… Какая это беда! Человек родится – это радость! Кабы умер кто – вот это беда! И нечего причитать, Танюху расстраивать! Поднимем, поможем!
Торопливо разувшись на крыльце, он вошёл в избу. Тишина. Только гудит холодильник…
– Танюха… – позвал отец.
Татьяна, как мышка, пискнула что-то в ответ.
– Ты хоть выйди, с папкой поздоровкайся!
Танюшка с распущенными волосами и босая, в халатике, который не сходился на её большом животе, несмело вышла из комнаты и опустилась на колени перед отцом.
– Папа, прости…
Губы отца запрыгали, глаза наполнились слезами.
– Што ты, што ты! Ну-ко, вставай! Тебе надо сейчас держаться! А то, что мужика нет, так мы с матерью на что? – Он бережно обнял её заскорузлыми руками, пахнущими рекой и табаком, приговаривая: – Ничего, доча, ничего… Всё образуется…
В дверях стояла и плакала Полина. Поздним вечером Сам вышел на крылечко покурить, иногда громко и надсадно кашляя. Полина вышла и присела рядышком. На западе полыхали зарницы…
Господи, красота-то какая!
Она прижалась к крепкому плечу мужа и подумала: «Ну вот, Сам всё и решил. Теперь ничего не страшно. Нет, правильно я тогда сделала, что за него замуж вышла!»