– Сметанки?
– Знаю, что Бог накажет меня, но так сложилось…
– Что сложилось?
– Я ухожу.
– Снова на работу? Ты же только что пришел.
– Совсем. Деньги буду давать тебе. Сколько потребуется,
буду давать денег. Я встретил женщину. Так сложилось.
Света перевела взгляд на край стола. Лицо потускнело и
состарилось в один миг, словно тень нашла на него.
Она глубоко и прерывисто вздохнула, непонятно зачем,
медленно прикрыла полами халата свои колени, поднялась
из-за стола и ушла в комнату.
На диване, свернувшись плотным калачиком, став совсем
маленькой, укрылась пледом, спрятав лицо, и затихла.
Проснулась рано утром от собственных стонов. Тупая боль
сжала душу и не отпускала. На своей кроватке сидела Вика и тараторила:
– Мама, мам, мама.
Света заставила себя подняться, бесчувственными руками
взяла дочку за руку и отвела в ванную. Машинально умыла,
отвела на кухню, усадила на стульчик перед столом и
принялась варить кашу.
Вошла соседка:
– Это ничего, что после тебя весь пол залит так, что в ванну
не войти?
Света медленно вернулась в ванную, и, пока убирала воду с
пола, на плите убежало молоко. Снова соседка:
– Вот полоумная! Теперь иди плиту отмывай!
Света медленно подошла к плите и принялась тереть по ней
тряпкой.
– Ты чего делаешь? Совсем что ли? Куда ты тряпкой с пола
на плиту?
Света что-то хотела сказать, но не смогла разжать губы и
скривила гримасу.
– Что это с тобой? Кобель твой что ли загулял?
Света взяла Вику в комнату, прихватив из холодильника
молоко. Изо всех сил она старалась заплакать, но не смогла.
Дочка выпила кружку молока, и мама вытерла ей рот краем
накрахмаленной простыни.
Пришло лето. С рюкзаком за спиной молодая женщина
вышла с маленькой дочкой из электрички и по деревенской
дороге зашагала к дому своей бабушки. Каждая дощечка,
каждая обструганная жердина, а главное, установленная во
дворе колонка жгучей тоской обожгли уже мало что
чувствующее сердце.
Пятница была теперь настоящим кошмаром. Бабушка охала:
– Как же он так? Да и можно ли жить с женщиной, которая
увела от ребенка отца?
– Все сделаю, чтобы моя дочка никогда не узнала этой боли.
Никакой любви. Никогда. Только расчёт.
Прошли шестнадцать лет. Света работала бухгалтером на
крупном предприятии. Денег хватало, и чем меньше она
нуждалась в деньгах, тем напористее их предлагал Юра,
периодически напоминая о себе.