Кажется, лето.
Я с трудом выбираюсь из машины, и замечаю, что моя такая безупречная белоснежная обычно блузка сейчас вся выпросталась из моих обычно отутюженных строгих брюк, пуговицы все расстегнулись, а может быть и оторвались, и теперь на всеобщее обозрение, точнее, на обозрение этого жгучего брюнета, из выреза вываливается моя аппетитная грудь в чёрном кружевном бюстгалтере.
Единственный фривольный штрих, который я себе обычно позволяю: знать, что под моей скучной белой одеждой под тонким чёрным кружевом бьётся пока ещё горячее сердце.
Или всё-таки билось?
Потому что оно остановилось биться пару часов назад.
И воспоминание о моём муже с сестрёнкой снова звонкой пощёчиной бьёт меня наотмашь.
Я даже прикладываю руку к своей щеке, словно и вправду только что получила больной удар.
А мой незнакомец, или похититель. Или потерпевший, это ведь в его безумно дорогую тачку я въехала на своей машинке, подходит ко мне вплотную, и его длинные распущенные волосы касаются моей кожи на лице. Но его это не беспокоит, потому что он запросто, как какую-то дыньку на рынке, берёт мою грудь в свою руку и взвешивает её в своей ладони, сжимает, словно проверяет товар на ощупь!
Цокает языком, по-деловому, и я даже не понимаю, на сколько он оценил мой товар.
На троечку? Или на десяточку?! И что означает его это дурацкое цоканье?!
– Что вы себе позволяете?! – в возмущении выплёвываю я ему в лицо, между тем как он берёт во вторую руку мою вторую грудь, и также поглаживает и сжимает её.
И на меня снова веет какой-то полынью и кожей. И на долю секунды моё сердце снова начинает бешено стучать под теплом его сильных и больших ладоней.
Что за чёрт?!
А красавчик, тем временем сделав шаг назад, внимательно и деловито осматривает мою грудь, и просто и спокойно, как будто это в порядке вещей, сдергивает с меня мою блузку, обнажая меня до пояса!
Снова цокает языком, тщательно осматривая меня, поворачивает к себе спиной, пока я, совершенно ошарашенная таким обращением, верчусь в его руках, как бездушный манекен, а его ладони уже тем временем ощупывают меня сзади, гладят по попке, и я уже представляю, что сейчас он точно также сорвёт с меня и брючки, но он равнодушно, видимо, удовлетворённый увиденным, легонько отталкивает меня и говорит:
– Хорошая лялька. Только жалко, что старая.