Она ж, как будто в перестрелке,
Ликует новую изгнав.
"Всё!
Всё НЕ ТАК!
Они безруки!
Необразованны!
Тупы!
Да кто же взял таких в прислуги?!
Аристократка Я!
А вы?!"
Старуха гне́вится, бушует,
"Не то опять нашли! Не то!"
…На кухне тихо мышь пирует,
Мышатам тащит сыр в гнездо.
Не спится… Ночи летом коротки́.
Закат. А вон глядишь, уже светает…
И маются ночами старики.
Неспешно жизнь свою перебирают.
Семейные альбомы достают.
Листочки писем в жестяных коробках.
Им новые давно уже не шлют –
Купили дети телефон на кнопках.
Для связи вроде как, но не всегда
Им дозвониться можно. Вот досада…
И достаются письма, и тогда
Все сразу тут, все сразу рядом.
Перечитали по десятку раз,
До буквы знают, все слова в них помнят.
А всё равно им, как бальзам для глаз
Листок письма в безлюдьи комнат…
Она врывалась в комнату, как свет.
Как будто сотни люстр включились!
Она из принципа не замечала бед.
Так, словно бы они не приключились.
Она надежду каждому несла,
И свято верила в возможность ЧУДА.
Она и в девяностые могла
Достать любую вещь из ниоткуда.
Она собою согревала всех,
Кого нещадно жизнь поколотила.
Она – всегда улыбка, звонкий смех,
Стена, опора, вера, свет и сила.
Она была… Всё ЧЕМ она была
Не перечесть, слова нето́чны, лживы.
Была… Неправильное слово я взяла.
У Бога мёртвых нет, все живы!
Я на кладбище старушку как-то встретила.
Она медленно среди могил ходила.
В белом вся. С улыбкою приветливой
У меня – "К своим пришли?" – спросила.
– "Да, к своим. Дед, бабушка, две тётки.
На другом участке отец с братом.
Так и вы, наверное, идёте
К тем, кого любили вы когда-то?"
А она в ответ светло, по-доброму:
"Доченька, я часто тут гуляю.
Зажилась. Пора уже и до до́му …"
И, чуть помолчав – "Вот… привыкаю".
Я к смерти ровно относиться стала.
Нет страха, ужаса и отторжения.
В ней не конец, скорей начало.
Ведь смерть – в жизнь вечную рождение.
Она всегда была нарядною.
Неважно, праздник или будни.
Она всегда была нарядною
И говорила: "Будь, что будет!
Ведь в жизни много, что случается –
Кирпич на голову, инфаркт, да мало ли…
А я-то, глянь, чё получается,
Готовая! Сейчас хоть в гроб клади".
И странно было слышать это всё.
Ведь в сорок о таком не думают.
Обычно как-то про житьё-бытьё,
Про мужа, про детей, да про уют.
Жизнь у неё, как и у всей страны,
Была весёлою, весьма занятною…