В 1969 году я уволился с весьма удобной должности третьего помощника капитана танкера Standard Oil, и это сразу повлекло за собой сокращение зарплаты с 47 тысяч долларов в год до 200 в месяц. В 1969-м мой бедный папа зарабатывал примерно 20 тысяч в год, будучи главой департамента народного образования, так что моя начальная зарплата превышала его максимальную на 250 процентов. Бедный папа так и не понял, почему ради того, чтобы оказаться в зоне военных действий, я пошел на снижение зарплаты до 2400 долларов в год. Мне самому это было непонятно.
Я приобрел подержанный красный спортивный автомобиль и отправился из Сан-Франциско в Пенсаколу, штат Флорида, где находилась летная школа морской авиации. Должен признаться, я не был уверен, что вернусь в Америку, поэтому решил воспользоваться возможностью в последний раз увидеть эту прекрасную страну…
Вьетнам подарил мне громадный опыт. Он стал моим сигналом к пробуждению. Я совершил определенное количество боевых вылетов и увидел войну собственными глазами – настоящую войну, а не ту, которую играет в своих фильмах Джон Уэйн, – и, следуя совету своего командира, начал взрослеть. Я уже не был юным выпускником колледжа, ослепленным американской пропагандой, который распевал «Боже, благослови Америку», размахивая звездно-полосатым флагом. И уже не считал, что защищаю вьетнамцев от коммунизма.
Когда кто-то спрашивает меня, каково было там, во Вьетнаме, я рекомендую посмотреть фильм «Доброе утро, Вьетнам» с Робином Уильямсом в главной роли. Грусть, пронизывающая этот фильм, была моей реальностью.
Во Вьетнаме я перестал без рассуждений делать то, что велят. Не протестовал. Лишился иллюзий, разочаровался в самом себе из-за того, что оказался таким простаком. У меня не было ненависти к противнику. Мое уважение к вьетконгу и северным вьетнамцам росло по мере того, как до меня все больше доходило, что они такие же люди, как я. Просто мы оказались по разные стороны. Мы стреляли и убивали их, потому что они стреляли и убивали нас.
У меня не было ненависти к сослуживцам. Более того, я начал любить их еще больше. И воевать стал еще лучше – не за США, а за своих людей, свой экипаж, своих соотечественников на земле. Будучи пилотом, я выполнял определенные функции, которые заключались не в том, чтобы убивать, а в том, чтобы вернуть свой экипаж домой живым. И я рад, что мне это удалось. Все возвратились в целости и сохранности.