Маркс и Энгельс видели, что государство всё больше производительных сил берет в свою собственность и становится идеальным совокупным капиталистом. Поэтому сначала должно было появиться государство – единый совокупный капиталист. А потом пролетариат либо на выборах, либо с помощью революции должен был взять власть. Первым и последним актом нового государства должно было стать обобществление собственности на средства производства; потом оно отмирает вместе с пролетариатом (Энгельс, «Анти-Дюринг»). Что означает это обобществление, когда и так вся собственность принадлежит государству, не разъяснялось. По-видимому, право распределения богатства должно было перейти к пролетариату, который отомрёт. У Ленина был гениальный лозунг: фабрики – рабочим, земля – крестьянам. Надо сказать, что крестьян похоронили, как обещали, а фабрики так и остались у государства.
Интересно, что, вопреки Энгельсу, в СССР государственная собственность считалась высшей формой собственности и входила в основу экономической системы социализма. Другими словами, государство совокупный капиталист осталось и при развитом социализме, но национальный продукт распределялся согласно указаниям партии в пользу определённого класса. Это похоже на ситуацию, при которой один локальный социализм капитализма набрался сил и поглотил все остальные социализмы. При этом вроде всё хорошо: нет конкуренции (человек человеку – друг), частная собственность на средства производства отменяется, ведь нельзя допустить, чтоб кто-то конкурировал с государством. Машину иметь в частной собственности можно, а трактор – нет! Точно также как и в локальных социализмах, работник должен быть лишён собственности на средства производства, иначе им трудно будет командовать. Фактически, всё принадлежит единому «политбюро».
А что же на самом деле произошло с капитализмом? У артиллеристов есть такое понятие: гипотеза движения цели. Чаще всего предполагается, что объект (скажем, самолёт) будет продолжать двигаться в том же направлении и с той же скоростью. На малых временах подлёта к цели такое приближение хорошо работает. А на временах исторического масштаба, используя эту гипотезу, со стопроцентной гарантией мы попадём только пальцем в небо. Так и получилось у Маркса с Энгельсом. При увеличении такого параметра как концентрация производства, объем внутреннего продукта действительно сначала растёт, но затем достигает максимума, а далее начинает уменьшаться. При этом нарушается равновесие рыночных отношений (см. ниже). С дальнейшей концентрацией производства начинается монополизация экономики, которая разрушает систему. Ведь при этом выгодней производить меньше, а продавать дороже.