Восставший может погрузиться в бездну,
а погрузившийся в бездну может вновь восстать.
(Говард Филлипс Лавкрафт, «Зов Ктулху»)
Видение будущего оказалось настолько ужасно, что я, сидя на полу, не выдержал наплыва образов и эмоций – заорал во весь голос. Это, конечно же, не первый случай, когда прозреваю время, но никогда ещё оно не набрасывалось с такой агрессивной безысходностью. Наверное, сошёл бы с ума – если бы уже не был сумасшедшим.
Как и любой шизофреник, застыл на месте, поражённый открывшимися картинами. А после принялся раскачиваться на месте, с одной и той же амплитудой, будто маятник, презревший законы пространства-времени. Туда-сюда, туда-сюда… бесконечно, безостановочно.
То, что видел, не просто пугало – приводило в трепет. Прекратив кричать, чуть не надорвав связки, всматривался и всматривался в проплывающие мимо рисунки собственного будущего, которые выглядели столь жуткими, что хотелось зажмурить глаза. Так и сделал; это ничего не изменило. Фильм в голове продолжал разматываться с привычной безразличностью к эмоциям и с невиданной ранее жестокостью, коварством. Я знал, что если не вынырну на поверхность реальности, то навсегда останусь внутри кошмара наяву. И заорал снова.
Кричал, кричал, кричал… звал на помощь бессвязными междометиями. Хотел оборвать вопль ужаса – и не мог. Неподъёмный страх мешал дышать, душил, намереваясь прикончить, а крик продолжал рваться наружу на огромных децибелах…
Вначале почудилось, что кто-то робко скребётся поблизости. Постепенно звук приближался, становясь всё громче и громче. Превратился в несильное постукивание, затем в громкий стук, а потом – в оглушительную канонаду, которая и вывела меня, к счастью, из трансового оцепенения.
Стучали во входную дверь.
Не сразу отозвался на желанный, раздавшийся как раз вовремя зов. Пару минут раскачивался с закрытыми глазами, приходя в себя, восстанавливая дыхание, воскрешаясь для мира, возвращаясь к нему, в него. Наконец почувствовал, что могу встать. Открыл глаза, с трудом поднялся с пола, прошлёпал к двери. Видеофон был по-прежнему сломан – а мастер-шизоид из починки ещё не приехал, – поэтому я спросил: