По прибытии Аркадий Константинович незаметно для себя заснул. Неизвестно сколько времени бы он проспал, не урони с грохотом уборщица в коридоре тележку со сменным постельным бельём. Профессор открыл один глаз, как перископ подводной лодки, оценил окружающую обстановку. На горизонте было чисто. Открыл второй. Комнату освещал оставленный включенным телевизор. Ломило поясницу – следствие сна в неудобной позе. Мужчина кряхтя встал и начал вращать тазом. Когда разминка была закончена, он направился в уборную.
В дверь тихонько постучали.
– Открыто, войдите!
В дверном проёме показалось красивое молодое лицо.
– Не помешал? – Юра вскользь окинул сухое жилистое туловище (профессор заметил это, осознал, что пребывает в одних, хоть и парадно-выходных, но всё же трусах, и унёсся в уборную) и покраснел.
– Что вы, что вы! Заходите, Юра! – доносилось сквозь шум воды.
Когда профессор выходил, по пути натягиваю рубашку, молодой человек робко переминался в прихожей.
– Заходите, заходите! – живо возмутился профессор.
Из-за спины гостя выплыла небольшая бутылка, и Юра продемонстрировал солидную этикетку.
– Будем знакомы, – улыбнулся он.
В седьмом часу утра зазвенел телефон. Профессор прошлёпал босыми ногами по комнате до висящего на приоткрытой дверце шкафа пиджака. Звонил Виктор Евгеньевич. Профессор моментально вспомнил недавнюю конфузную ситуацию, своё решение сгладить углы и взял трубку.
– Витя, привет! – максимально непринуждённо начал он.
– Аркаша, слушай, тут новые вводные поступили. Некогда, да и нельзя по телефону. Машина в семь! – запыхаясь, проговорил Виктор Евгеньевич и бросил трубку.
– В семь так в семь, – сказал профессор в короткие гудки.
Машину подали в оговорённое время, но профессор спустился в холл заранее. За рулём был вчерашний сержант. На крыше уже была прикреплена мигалка.
Пока ожидали инженера, Аркадий Константинович, чтобы унять беспокойство, надел очки и погрузился в чтение. Жизнь текла своим обычным образом. На первой полосе огромными буквами, привлекая внимание, пестрели анекдотичные политические новости; на вооружение принят очередной ракетный комплекс, в столько-то раз опережающий по своим характеристикам чей-то ещё; а в какой-то стране опять разгорался переворот. Ничего нового. Профессор вздохнул и сложил газету.
Машина лихо завернула в открытые ворота и пронеслась под аркой. На парковке стояли всего три машины, брошенные в спешке, две из них нахально занимали поперёк аж три парковочных места. Сержант не стал подражать им и по всем правилам занял свободное место поближе ко входу в здание.