И только отец продолжал молчать, глядя на странный документ в моей руке. Я развернул свиток, оказавшийся абсолютно пустым, и после недолгого раздумья применил нужное заклинание. Но что-то пошло не так: бумага вспыхнула, и через пару секунд в прожжённой ею дыре на любимой тётушкиной скатерти вместо послания богов осталась маленькая горстка пепла.
Берта всплеснула руками и погрозила небесам стаканом, быстро наполнившимся «успокоительной настойкой»:
– Вот этого я вам никогда не прощу ― бабушкина вещица, таких в этом вашем интернете не купишь…
После чего одним глотком осушила стакан, закусывая пирогом под смех повеселевших братьев. Моя бровь удивлённо поползла вверх:
– А что там было-то, па? Неужели грозили стереть нас в порошок? ― губы сами собой расплылись в ехидной усмешке.
Отец внимательно посмотрел мне в глаза, словно решая, стоило ли отвечать на вопрос, и, наконец, кивнул:
– Нам предъявили ультиматум ― через сутки мы должны прислать твою голову вместе с мечом бога войны, или они сравняют с землёй весь город. Осталось двадцать часов на размышление… Что скажешь, Генри?
Копившаяся неделю волна раздражения из-за конфискованного отцом меча неожиданно схлынула. Так бывает в море ― волна отступает, чтобы вскоре вернуться и огромным валом смести всё, что попадается на её пути. Я это знал и потому успокоился, положив на тарелку самый большой кусок пирога. Все терпеливо наблюдали, как я ем и подбираю оставшиеся крошки, забрасывая их в рот, запивая любимое блюдо холодным лимонадом. И только потом, подняв голову, смеюсь, с такой злостью ударив ладонью по столу, что вся посуда покрылась мелкими трещинами. Устояло лишь строптивое творение неизвестного китайского мастера.