Я достал сигареты. Она прикурила.
– Спасибо.
– Твой Антошка все, картошку собирать пошел? – кивнул в сторону. Там реально святых выноси. Марина глаза закатила. Докурила. И снова сигарету попросила.
– Прости, Кирилл. Я ему говорила, но он меры не знает. Ты ведь не любишь пьяных…
– Откуда ты знаешь?
Да, это было правдой. У меня мать погибла, потому что в ее машину бухая мразь въехала.
– Маша как-то обмолвилась, а я запомнила. Где она, кстати?
– Уехала, – ответил резко, не сдержал раздражения. – Сын приболел.
– Понятно, – понимающе кивнула. – У нас Настя тоже чуть что с соплями. Я уже забила и в школу отправляю, как есть. Первый класс, пусть учится.
– У нас пацан. Маша его разбаловала, капец.
– Бывает, – понимающе согласилась Марина. – Блин…
Я тоже заметил, что Антон барагозить начал, напрягая портье возле входа в отель.
– Мне его всю ночь слушать, – обреченно прошипела.
Успокоить бы его парой оплеух, да свидетелей много.
– Ребят, – я поманил секьюрити, которые предпочитали не мешать развлекаться высшим чинам, но этому можно навешать. Птица не того полета, – отведите гостя наверх, – потом портье поманил. – В свободный стандарт закиньте его, ок, – и всунул ему оранжевую пятеру.
– Сделаем.
Я вернулся к застывшей у нарядного фасада Марине.
– Сегодня можешь отдыхать. Проспится и вернется.
– Спасибо, Кирилл. Правда. Стыдно так…
– Да не парься, – махнул расслабленно. – Иди лучше, потанцуй, – и тоже вернулся в банкетный зал. С отцом посидели. Пропустили по рюмочке. Попрощался с ним, мачеху приобнял. Сестра, зараза мелкая (хоть и старшая) не пришла – отпуск у нее. Ну да ладно, позже отметим. Мы с ней умеем.
Я поднялся в номер, который приготовил для нас с Машкой. Все по фэн-шую! Шампанское в серебряном ведерке, крупная клубника, сладкая, блестящая, как у кота яйца. Ювелирочка, куда же без нее. Маша никогда не носила часов, вдруг захотела. Намек понял и принял. Я вообще не мастер по романтике, но постарался. Точнее, заплатил, чтобы персонал сделал все по красоте.
Коробочку в карман положил, клубнику хотел попробовать, освежиться, да стук в дверь отвлек:
– Ты как здесь?
– К тебе, – и бутылку коньяка показала. – Можно посидеть с тобой? Просто поговорить.
Я смотрел на нее долгим нечитаемым взглядом, отработанным годами. Я уже восемнадцать лет в силовых структурах, ровно половину прожитой жизни, и чутье у меня отменное. На все. В том числе на бабский интерес. Я с подросткового возраста ощущал его. С детства в спорте, к пятнадцати вымахал вровень отцу, ну и не совсем урод, что уж тут. Мне девок клеить всегда легко было. Я для них плохим парнем был, который умел делать хорошо. Риск, адреналин, оргазм. В прошлом это все, конечно, но не все женщины это понимали.