Я улыбнулась, а сама лицо его изучала. Мне всегда казалось, что если мой муж мне соврет, замечу. А сейчас смогу ли понять? А хочу ли?..
– Я сегодня пила кофе с Мариной.
– С Мариной? – удивился очень натурально. – Абрамовой, что ли?
– Да. Вы с ней общаетесь?
– Вы тоже общаетесь, разве нет? – Кир отстегнул браслет часов и бросил их на стол.
– Не паясничай. Вы переписываетесь.
– Ну ты загнула! – усмехнулся он. – Переписываетесь! Марина написала мне «спасибо» той ночью, когда ты уехала и бросила меня.
– Я к твоему ребенку поехала, вообще-то!
– Это сейчас не важно, – властно махнул рукой, затыкая меня. – Я помог ей с пьяным мужем. Она поблагодарила. Потом что-то еще писала по мелочи. Сегодня фотки с сабантуя у Озерских предложила прислать.
– И все?
Звучало все складно и гладко, а Кир был мега наглым и уверенным в своей правоте. И это бесило. Как же это бесило! Когда он вел себя как циничный наглец, мне безумно хотелось стереть с его лица снисходительную улыбку.
– Ты ревнуешь, что ли?
– Нет. Я просто не верю тебе. Я знаю тебя, Субботин, ты не будешь просто так общаться с левой бабой.
– Почему с левой? Она достаточно правая. Мария, я не бобыль, и мне приятно женское внимание. Тем более, когда бонусом идет ревность моей красавицы жены. Моей любимой сучки.
Ах, сучки! Мои губы растянулись в издевательской улыбке. Кирилл бесился. Но не ясно из-за моего недоверия или потому что есть, что скрывать?
– А может, твоей сучке-жене написать ее мужу Антону? – Кирилл, стоявший ко мне вполоборота, напрягся. Мощная шея венами пошла. Но я не остановилась. – Семьями дружить начнем…
– Что ты сказала? – вкрадчиво поинтересовался, медленно ко мне подбираясь.
– Ты слышал.
– А ты повтори, – остановился совсем близко и сжал подбородок двумя пальцами. – Кому ты там напишешь? Маша, не шути со мной. Если я узнаю, что возле тебя мужики трутся…
– То что? – дернула головой. – Что, Кир? Если я буду просто общаться, – кавычки в воздухе нарисовала, – с мужчиной. Не знаю, со старыми друзьями с медицинского переписываться, фоточки слать, мемчики, то что? Шлюхой меня заклеймишь? Падшей женщиной? А тебе можно, да? Мужику все можно!
Я видела, как по его лицу мелькнула тень. Понял, что перегнул. Что ведет себя как шовинист. Или просто козел.
– Окей, Машка, я не буду ни с кем больше переписываться. Допрос окончен?