– Спасибо, Фрей.
Они помолчали.
– А у тебя в действительно есть секрет? – нарушила молчание Фрей. Она продолжала обнимать Алекса, а тот не торопился отстраняться.
– Конечно, есть.
– Я про бессмертие.
– Да нет никакого бессмертия, Фрей. В смысле, его не существует. А секрет у меня и вправду имеется.
– И каков он?
Алекс ещё раз лизнул её в нос, на этот раз насмешливо.
– Он ведь на то и секрет. Спроси лучше Лэн.
– Думаешь, она знает?
– Возможно. Другой вопрос, что даст его знание, – Алекс горько усмехнулся. – Убить меня возможно и без него.
– Но ведь…
– Те банды не умели воевать, Фрей. А я умею. И мне действительно везло. Но команда спецназа из Абрафо или подразделение из Юда легко обложат и загонят меня. Арест в ресторане, например, провели быстро и слаженно. Я даже врезать никому не успел. Поэтому я и бегаю от них.
Фрей отпустила его, но осталась сидеть рядом.
– У тебя совсем никого нет, Алекс?
Алекс промолчал. Он думал о Мисе. И о том, что совершенно зря напугал Лэн, но не знает, как перед ней извиниться.
Фрей поняла его молчание по-своему.
– Если хочешь, можешь приезжать сюда и сидеть рядом со мной. При условии, если не станешь больше пугать Лэн.
– Я буду стараться, – пообещал леопард. – Пойдём, покажешь мне то самое новое оружие.
***
Мирс Джеро сидел за служебным компьютером, изучая сводки. Его небольшой кабинет пропах казёнщиной. И вид имел сугубо казённый. Да такой, что у любого посетителя сводило скулы: тесный, обветшалый, заваленный бумагами, со старой облупившейся мебелью – на которую и за которую никто не хотел садиться.
Пять лет назад молодой ягуар, которого назначили сюда участковым, разглядел в этой казёнщине только и только романтику. Он старательно готовился к службе в Барцу и назначение своё в квартал Лахотэ принял с воодушевлением, возможным только по юношеской наивности.
Спустя пять лет романтики не осталось. Казённый дух кабинета въелся в него и стал ему вторым домом. А родной дом, с женой и детёнышем, перенял запах.
Вместо романтики со временем пришёл цинизм. Иногда Мирс думал, что ещё через пять лет цинизм станет неистребимым, а сам он превратится в крепко посаженный на ржавчину винтик в большом механизме Управления.
Ягуар сидел за служебным компьютером, изучая сводки. Сводки, хоть и электронные, но пахли порохом и беспорядками. Их запах ни с чем нельзя было спутать. А уши, кажется, уже ловили треск перестрелок и гул многочисленных пожаров.