Когда я выросла, детям запретили посещать замок, потому что обычным людям нельзя доверять. Король боялся, что они воспользуются мной. Я должна была оставаться рядом с ним и матерью, в надежно защищенной башне.
Сирит утверждал, что наследница магии Сомниатис должна быть в безопасности. Любой ценой.
Даже сейчас мне не позволено разговаривать с людьми. Когда удается присутствовать на торжествах, – что происходит крайне редко, – меня всегда держат на расстоянии. Я вынуждена стоять подле трона в окружении стражи. Неприкасаемая.
Как ценный экспонат на выставке.
Когда все закончится, меня снова запрут в клетке.
Я могу смотреть и слушать чужие истории, но никогда не являюсь их частью.
Я делаю шаг по направлению к Ноксу.
– Счастливица, – произносит он, когда я приближаюсь. – Сотни девушек хотели бы носить мои волосы в медальончике рядом с сердцем.
Я вскидываю брови.
– Как жаль, что они лишились рассудка в столь юном возрасте.
Губы Нокса изгибаются в улыбке.
– Я свожу женщин с ума, это факт.
Не могу удержаться и закатываю глаза.
Только солдат Последней Армии может быть столь бесцеремонным, заключая сделку, ценой которой является его душа.
Охота за предсказанием – это игра и забава, которой делятся горожане, сидя в ярко освещенной факелами таверне. Как только они ступают в Большой Зал и отдают прядь волос и частичку души, смелость улетучивается.
Высокомерие покидает тело, а в воздухе повисает тяжелый аромат страха.
Нокс же не выглядит испуганным.
Нужно приложить больше усилий.
– Этими ножницами я срежу прядь твоих волос и обеспечу место на Фестивале Предсказаний, – произношу хорошо знакомые слова.
Теперь они даются так легко, что мне почти не приходится думать, прежде чем произнести их вслух. Они врезались в память, как собственное имя.
– Ты принимаешь эту сделку? – спрашиваю я, озвучив условия.
– Да. – Нокс даже не колеблется.
«Каков идиот», – думаю про себя.
Парень стоит достаточно близко, поэтому я просто приседаю и пропускаю сквозь пальцы прядь его волос. Ткань платья струится по полу, словно вода.
Я срезаю локон, и тело тут же отвечает дрожью.
Отшатываюсь назад и едва ли не падаю.
Поначалу покалывание было едва ощутимым, словно крошечные иголки впивались в руки и шею, а затем сердце пронзила острая боль.
Я крепко стискиваю срезанный локон и замираю.