Что интересно, в ведьмы деревенские записали и почившую дедушкину сестру Марию Матвеевну. Не смотря на то, что овощи, которые выращивала моя двоюродная бабушка, мало чем отличались от тех, что зрели на участках других красовцев, было в ней что-то такое, что заставляло других чувствовать себя в ее компании скованно и глупо, да и лечить она умела не хуже сельской медички, а уж в лесу себя и вовсе как дома чувствовала.
Деду такая характеристика родной сестры не понравилась, а потому рассказ о ее «странностях» так и остался незавершенным.
Что касается предметов старины, то их у местных жителей не оказалось вовсе, за исключением пары веретен и рассохшейся прялки. Не скажу, что это так уж меня расстроило, однако пребывание в деревне сразу стало гораздо скучнее.
Дабы как-то себя развлечь, утром в субботу я решила прогуляться в соседнюю Александровку, то самое село, в котором имелся магазин. Дорога до пресловутой торговой точки была недалека, а при желании, ее можно было еще и срезать – если идти через поле. Однако делать этого я не стала: накануне ночью прошел сильный дождь, и мне совершенно не хотелось увязнуть в грязи. Поэтому в поход за хлебом, сахаром и подсолнечным маслом я отправилась по широкой обочине шоссейной дороги.
Прогулка моя обещала быть легкой и приятной: небо было безоблачным, солнце – ярким, шоссе – пустынным, а настроение – отличным. Помнится, в детстве, во время редких визитов в Красово, я несколько раз убегала в Александровку – с разрешения взрослых, разумеется. В этом селе имелась целая ватага детей, с которыми можно было поиграть. Конечно, сейчас все они взрослые люди, однако как было бы здорово встретить сегодня кого-нибудь из них, пообщаться, вспомнить былые проказы…
Только подумала, как раздался шорох шин и рядом со мной притормозил неизвестно откуда взявшийся серебристый седан. Стекло бокового окна опустилось, и из него показалось веснушчатое лицо молодого мужчины.
– Приветствую тебя, лисичка-сестричка! – весело провозгласил он, широко улыбаясь.
Я невольно улыбнулась в ответ. Из-за цвета волос и тонкого остренького носа лисичкой меня называют часто, при том, что оттенок моих кудрей гораздо темнее классического рыжего и больше напоминает медь. Между тем, лисой меня зовут исключительно родственники и друзья, а этого парня я совершенно точно видела первый раз в жизни. Сам он, к слову, напоминал лесного плута гораздо больше, чем я, – к его смешным веснушкам прилагалась огненно-рыжая шевелюра и хитрые голубые глаза.