Мои челюсти сжимаются. Перевожу взгляд на Элиота, просто чтобы не смотреть на них. Элиот следит за мной. Как-то странно. Без привычной игривости и веселья. Серьезно. Он осуждает меня?
Дана возвращается на свое место.
– Хорошего вечера. – бросаю я и разворачиваюсь на выход.
Меня разрывает изнутри. Не пойму почему. Чувствую себя стервой. Но не могу иначе. Я давно не делаю того, чего не хочу. А сейчас я совсем не хочу в миллионный раз утешать Дану.
Я почти добираюсь до выхода, когда его голос останавливает меня. Ноги так и прирастают к полу.
– Эмма.
Дверь прямо передо мной. Не обязательно оборачиваться. Не обязательно отвечать. Я не хочу наговорить лишнего.
И тем не менее я оборачиваюсь. Как в замедленной съемке.
На лице Тристана вижу, то, чего там никогда не было – непонимание.
– В чем дело? – брови сходятся на переносице. – Что с тобой?
– О чем ты? – мой голос плоский, безвкусный. Мы с ним всегда говорим на английском. И наши слова сейчас как никогда раньше звучат по-разному.
– Ты ведешь себя как…как…
Он выдыхает, трет лицо руками, и я интуитивно понимаю, что он пытается сказать. Какое слово подбирает.
– Как? Как я себя веду? – остановись, мать твою, остановись, ты же не хочешь этого слышать. – Скажи это.
Он замечает вызов в моем тоне, в том, как я смотрю на него. А Тристан никогда не пасует перед вызовом. Особенно, когда исходит он от меня. Мы оба это знаем. Поэтому правда срывается с его губ без колебаний.
– Как бесчувственная сука. – почти шепот, но в моих ушах звучит эхом. – Вот как.
Делаю шаг к нему, приближаясь с каждым словом.
– Целый год. Я была рядом год. Каждый. Гребанный. День. Я была там, как и ты. – указываю в сторону зала. – И то, что она продолжает делать. Не отпускает. Держится за него. Страдает. Это ее собственный выбор.
Он меняется в лице. Будто не верит, что я только что это сказала.
– Думаешь, это просто? Вот так взять и перестать чувствовать.
Пожимаю плечами.
– Ты прав. Откуда такой бесчувственной суке, как я, знать что-либо о чувствах.
– Я не…
– Как ты не понимаешь, что делаешь только хуже. Ты ведь напоминаешь ей его.
Он резко отшатывается как от пощечины. Внутри меня что-то болезненно обрывается. Я замираю всем телом. Его взгляд мечется в пространстве, а когда вновь находит мой, я делаю шаг назад, не веря.
– Неужели ты.., – голос срывается, и я сглатываю. – Ты хочешь вернуть ее?