Что ж, если отойти от них на пару десятков метров, можно спрятаться за вон той плачущей ивой и позвать Малашеньку – местную русалку.
Вдруг мои волосы осторожно, едва заметно шевельнул прохладный ветерок, а совсем рядом, за спиной раздалось:
– Не испортятся ли от речной влажности твои травы, красавица?
Я тотчас же обернулась. Воздушник стоял в двух шагах от меня. И приветливо улыбался.
– А тебе, что за дело до моих трав, добрый человек? – улыбнувшись в ответ, сказала я.
– Да, собственно, никакого дела мне до них нет, – пожал плечами мужчина. – Но, согласись, красавица, разговор завязать было как-то надо.
– И зачем же тебе, добрый молодец, со мной разговоры разговаривать?
– Познакомиться хочу. Не каждый же день можно на ярмарке повстречать настоящую берендейку.
Я фыркнула.
– Можно подумать, ты меня сегодня впервые увидел. Признайся честно – выслеживал?
– Конечно, выслеживал, – спокойно ответил кащ. – Как иначе я бы тебя нашел? Я, красавица, после нашей встречи на озере, все эти дни только о тебе и думал.
Мои щеки невольно покрылись румянцем. Вспомнилась и мокрая прилипшая к телу сорочка, и отсутствие под ней белья, и пристальный взгляд этого белобрысого стихийника.
– Подсматривать за купающейся девушкой некрасиво, – чуть смущенно сказала я.
– Зато доставляет кучу удовольствия. Эстетического, – хитро подмигнул воздушник.
– А ты, добрый молодец, нахал…
– Какой есть, – развел руками мой собеседник. – Меня зовут Влад. А как твое имя, красавица?
– … и мутный какой-то, – продолжала я. – Шел бы ты своей дорогой. Меня матушка с детства учила, что берендеям с кащами общаться противопоказано.
– Можно подумать, нам с тобой есть что делить, – фыркнул воздушник. – Кащей, на Соларе осталась небольшая горстка, а вас, берендеев, и того меньше. Если с кем-то из нас что-то случится, магическое равновесие Солары снова пошатнется. Нам с тобой, красавица, нужно друг друга беречь и уважать. Ссориться, сама понимаешь, чревато.
На самом деле, он прав. Тем более, кащи уже реабилитированы – пятьдесят лет изгнания прошли. Да и, честно говоря, неправильно это – относиться с предубеждением к фактически невиновным людям. Вряд ли этот Влад убивал берендеев. Если посмотреть на него магическим взглядом, видно, что он старше меня, но моложе Варвары, а значит, если во время войны мой собеседник уже и родился, то был еще совсем маленьким мальчиком.