– Ты думаешь, суч…ш, я не узнаю, кто нанёс мне убытки?
– Не понимаю, о чём вы говорите, – я пожал плечами.
Он поднял руку, на его руках закрутились два чёрных браслета, и меня резким захватом вздёрнули в воздух, подвесив вниз головой за ноги.
– Прежде чем ты умрёшь, мы поговорим с тобой о компенсации, – заверил меня он с улыбкой.
Следующие два часа меня в основном избивали, сломав нос, а также несколько рёбер. Для меня это было не сказать, что привычно, но я проходил и не через такое, поэтому просто молчал, чем сильно выводил из себя мучителей. Они не понимали, что происходит, усиливали избиение, я лишь терял сознание, когда экзекуции переходили за мой болевой порог, но меня тут же обливали водой, приводили в чувство, и экзекуция продолжалась вновь. С тем же результатом.
Через два часа японцы растерянно стали посматривать на Орочи Такхакаси, который не был так весел, когда появился здесь.
– Распните эту суч…у, может, её мучения на него повлияют, – показал он рукой на Аяку, которая все эти часы наблюдала за моим избиением, стиснув зубы.
Разматывать ленту, которой она была целиком связана, конечно, побоялись, но и в таком спелёнатом состоянии она их устроила в качестве боксёрской груши, поэтому подручные принялись за неё, выбивая стоны и угрозы из Аяки. Это их немного развеселило, и они стали наносить ей удары сильнее, при этом посматривая на меня.
Если бы знали меня лучше, думаю, они бы её и пальцем не тронули, поскольку мне было целиком и полностью плевать на страдания девушки, которая мало того, что переоценила свои силы, хотя я прямо спросил, не опасно ли в Мексике, так ещё и подставила этим меня, своего нанимателя. Так что сейчас, по моему убеждению, она получала то, что заслуживала. Вскоре, как бы им ни прикольно было её избивать, это дошло и до них.
Орочи Такхакаси скривился, поняв, что денег не будет, а потому поднялся с табурета, обращаясь при этом к мексиканцу.
– Дайте нам пару часов, чтобы убраться из страны, и затем похороните их по-тихому.
Тот флегматично кивнул.
Когда за всеми закрылась дверь, я, стараясь не шевелиться, так как тело представляло из себя один сплошной синяк, не говоря уже о том, что я ничего не видел из-за залитых кровью глаз, устроился удобнее.
– Реми-и-и, – простонали рядом со мной.
Говорить я мог с трудом из-за прикушенного языка, поэтому лишь показал на своё лицо пальцами.