– Что за животное могло такое сделать?
На мой вопрос она не ответила, только резко моргнула, взяла меня за руку, имы пошли в лагерь. Мы шли спокойно, как будто прогуливались поБродвею, ее горячие пальцы крепко сжимали мою руку, и на какой-то миг мое сердце замерло. Она на секунду показалась мне той самой Лорой, которой я ее всегда знал, но я понимал, что эта поездка навсегда отдалила ее от меня,
– Ау, Лора, да что это с тобой?
– Что-то не так? – она произнесла это очень обидчиво.
– Просто ты так сжимаешь мне руку, что я не чувствую пальцев.
– Прости, я не хотела,—ее нервно бегающие глаза не давали мне покоя. В этот момент она отпустила мою руку, повернулась ко мне лицом и долго смотрела на меня, не произнося ни слова. Я не мог понять, что ее гложет, она, словно хотела мне что-то рассказать, но не могла. Если бы я мог только знать, в чем дело. Мог бы прочесть ее мысли. Но в мире нет ничего сверхъестественного.
– Почему ты убежала? Я сделал что-то не так?
– Стало не по себе, ты здесь нипричем,—она слегка наклонила голову, чтобы я не видел ее глаз.
– Боишься вида крови? —я слегка хотел ее подзадорить, развеселить, но я нарвался только на грубость.
– Я? Нет, конечно, нет! Слушай, тебе-то какая разница? А? —она смотрела на меня сильным волевым взглядом, но я знал, что она что-то не договаривает, но не мог понять, что именно. – Просто не вмешивайся в мою жизнь!
– И с каких пор ты стала грубиянкой?! Я лишь хотел…
Но она меня даже слушать не желала, она махнула рукой, развернулась и направилась в свою палатку.
– Я знаю, ты от меня, что-то скрываешь! Знаешь, Лора, ты просто не умеешь врать!
На мои слова не последовало никакой реакции, такое чувство, что звук моих слов даже не донесся до нее. Я должен был понять, в чем тут дело. Но я поймал себя на мысли, что завтра мы, наконец, летим в город, и, может, климат Нью-Йорка приведет мою Лору в нормальное русло.
Уже темнело, солнце здесь заходило куда быстрее, чем я привык, поэтому, как бы ни хотелось, мне пришлось идти спать. Лежа в палатке под покрывалом, я никак не мог заснуть. В голове творилось, что-то невообразимое. Я очень переживал за Лору, она ведь совсем одна, и, кроме меня, у нее никого нет. Она словно маленький ребенок, за которым нужен глаз да глаз.
Глаза мои после нескольких часов размышлений все же стали закрываться. Они казались мне такими тяжелыми, что у меня не было сил их держать, и я поддался сладостному сну. Нервно ворочаясь во сне, я погружался в какой-то кошмар.