– Почему?
– Во-первых, зачем ему, властителю Южных Земель, прислуга с озабоченным блеском в глазах? Она будет ему интересна на ночь. Максимум на две. А потом он её или выдаст замуж за какого-нибудь мельника, или придумает другой способ от неё избавиться и забудет.
– А любовь вы, значит, отметаете? – негромко отозвалась я и поплотнее укуталась в одеяло, почувствовав укол обиды.
– История знает женщин, которые из прислуг становились жёнами королей. Например, Роксолана, жена султана Сулеймана Великолепного. Она изучала язык, историю и законы. Роксолана обладала умом и здравым рассудком, которые помогли ей стать одной из влиятельных женщин Османской империи. Но смогла бы она стать таковой, если бы ею двигали только влажные фантазии? Сомневаюсь. Я не отметаю любовь. Просто невозможно любить человека, настолько пустого, что он пытается свою бессодержательность заполнить кем-то другим. Ваша героиня только и делает, что старается привлечь внимание дракона. Словно у неё своей жизни нет. Он её отымел, и она от восторга потеряла последние остатки разума. Во-вторых, вы себе представляете, какой у дракона должен быть член? Девушка бы не пережила первую брачную ночь.
– Это называется романтическое фэнтези. Сказки для взрослых девочек. Вам не понять.
Художник саркастично усмехнулся.
– Действительно. Мне не понять. Вообще, я крайне негативно отношусь к зоофилии.
С одной стороны, я понимала, что Ларанский прав. Но, с другой стороны, стало неприятно, что он вламывается без разрешения в мой мир и пытается установить там свои порядки. Однако устраивать словесные пикировки сил не было.
– Дверь на выход закрывается с обратной стороны, – раздражённо сказала я.
На мгновение показалось, что Дан не услышал меня или, что ещё хуже, проигнорировал. Потом донёсся глухой хлопо́к закрывающегося ноутбука и шорох стула. Ковёр приглушил шаги.
– Вы два дня не отвечали ни на звонки, ни на сообщения. Рика, что происходит? Вас бросил любовник? – в мягком голосе не было и намёка на жёлчность.
Дан явно не собирался уходить.
Я устало вздохнула и вылезла из-под одеяла. В сумраке черты Ларанского заострились, приобрели почти демоническую резкость.
– У женщин не бывает других причин для печали, кроме несчастной любви? – холодно спросила я.
Он пожал плечами и промолчал. Ждал, пока я отвечу на свой вопрос.