– Вы не говорили им?
– Про что?
– Про школу?
– А. Нет. Меня, кстати, тоже выгнали. Буквально через неделю после тебя.
– А че так?
– Ты же знаешь Паучиху! Она пыталась унизить при мне двух первоклашек в коридоре, я заступилась, и вот результат. Но все к лучшему. Знаешь, я поняла одну вещь. Если тебя что-то реально бесит в работе или людях, с которыми ты работаешь, надо срочно это менять. В этом плане ты оказалась куда более взрослой, чем я. Плюнула на все и хлопнула дверью. А я все ждала до последнего, что все наладится, что Паучиха подобреет, деньги перестанут править миром. И, знаешь, я так привыкаешь жить в этом состоянии вечного ожидания, что не заметила как постарела. Так обидно. Ты уже дряхлый пень, а мир все тот же. Жадный и несправедливый.
– И куда вы теперь?
– Не знаю. Хорошо бы в театр устроиться. Я согласна на любую роль, хоть стакан воды на блюде выносить.
– У вас реально талант. И театр звучит лучше, чем школа, уж поверьте.
– Мать говорит, ты сильно тоскуешь по отцу?
– Он мне не отец. Друг.
– Почти тоже самое. Отец далеко не всегда бывает биологический. Также, как и мать. Тут важно родство души. Попросту говоря, любовь.
Ирина некоторое время пристально рассматривала свой маникюр. Потом сказала:
– Знаешь, когда моя мама умерла, мне было семь. Я с горя перестала есть и меня отправили в больницу. Там запихали в меня всяких капельниц с питательной смесью, но ничего не помогало. Мое тело таяло на глазах, и врачи уже готовили мою тетку к худшему. Потому что знаешь, Лиска, если ребенок не хочет жить, он может спокойно уйти куда хочет. Взрослые ничего не смогут с этим поделать. Если ребенок по какой-либо причине расхотел жить – это очень страшно. Многие люди теряются от того, что тело ребенка, еще вчера абсолютно здоровое вдруг начинает умирать. Без всяких диагнозов, болезней, симптомов. Взрослые так не умеют, даже если очень захотят.
– Почему?
– Их уже плотно прибило к земле каким-нибудь якорем. У тебя тоже он есть.
– И какой он, мой якорь?
– Ты сама о нем прекрасно знаешь.
Ирина собрала мусор и выбросила в урну неподалеку. Я сидела и размышляла над ее словами. Ирина дотронулась до моей руки.
– Если ты не против, я поговорю с твоей мамой и объясню, что к чему.
– Бесполезно. Они мечтают сдать нас на опыты в больницу, как обезьян.