– ТО ЕСТЬ ТЫ, – она повернулась лицом, разъярённые глаза, прям как в детстве, в горле пересохло. глыть. – ВСЕМ РАССКАЗЫВАЕШЬ МЫ В КАКОМ ПОЛОЖЕНИИ??? НЕТ, – опять стене плохо. – ты сам сделаешь.
– Ну нет, мааам. Мне же сложно самому в одиночку, и я же кел…
– ОПЯТЬ ТЫ ЗА СВОЁ!!! – опять повернулась. – Вшколусвою иди, приди потом поговорим, ану… кш-кш-кш.
Я встал, принёс ей её таблетки, положил рядом с чаем и тяжко выдохнув, вышел из комнаты. Сработает ли. Пошёл в прихожую, правый красовок… есть, левый… левый, смотрит в тумбе, за дверью, левый… о, левый. Оказался за углом соседней комнаты, обулся и открыл дверь. Нет, быть.
– Я пошёл.
– Имяеё какое? – чаво, нецензурное?
– Ааа… чь… Кэрри… Кэрри, имя имеет.
– Хорошо, беги. Беречь делай, сын.
Я вышел, заперев дверь с наружи. Капкан захлопнулся, юхууу, хахахаха. Лан-лан, сработало и хорошо, щас должен о другом думать.
Тайлер.
Я шёл около заброшенных домов, заводов и фабрик в сторону школы, и самая избитая и всеми до изнеможения задушенная фраза, выстрелила мне в голову:
Бабочки в животе.
Под лучами солнца, видя поворот, я быстро надел наушники, капюшон и чуть ускорял шаг. За ним, обычно, на, ржавой, гнилой машине, сидели Пол и Энни, распевая очередную бутылку нецензурной. И как обычно, краем глаза, я замечал их и тупо шёл мимо. Тайлер их отпиздил, они хотят отпиздить меня… получается всё правильно. Но дальше тупых провокаций и взятия на слабо, дело не доходило.
– Э, Тай… ъъъ, как там тя, подойди-ка. – забулькал Пол.
– Эй, чёрт, иди сюда). – нежно произнесла Энни.
Я качал голову в такт музыки, За Моской так красиво, что думаю слезть ат цина Ауло, да, я буд делать так, чтоб мне хватила, и делал вид, что не замечаю их. Делал так, что ахуели все их дети вау. Они двинулись за мной. Потихоньку дрожь появлялась… не потому, что они могли меня отлупить или что-то в этом роде – нет. Доктр, дай мне снимк, стала легких Я проста отмакал, сабирал наметки Но пропусти как овцы, кто улоф-чий? Я и сам мог их уложить, без помощи Тайлера. Меня смущала то, что они держали по одной руке за спиной и ехидно улыбались. Порванные и грязные вещи, нелепая косметика Энни, тупое лицо Пола. Да, мы росли так, Кто лооо… Это был их стиль, стиль, который был самым первым из конца списка.
Они разом схватили меня за пелчё-подмышку, наушники спали на трапеции.