Игры в просветление - страница 2

Шрифт

Интервал

Как хочется ему.

И ты походкою нетвёрдой

Идёшь в ночную тьму.

Стекают капли дождевые

Вдоль мутного стекла.

Ты повторяешь: мы живые,

Нас не проглотит мгла.

Пускай в ночи дрожим от страха,

Объятые виной, —

Восстанем из земного праха

В кромешный свет дневной.

«Пышет золото заката…»

Пышет золото заката.

Подходи, бери кто хошь.

Но не жили мы богато

И погибнем ни за грош.

Красный луч гуляет в соснах,

Тени тянутся густы.

Будет поздно, будет звёздно,

Будут травы и кусты.

Будут Дух Святой над нами

И берёзовый дымок.

Что ты делал временами?

Что умел и всё, что мог.

«Мне всё видней…»

Мне всё видней,

А вам не очень,

На склоне дней,

В начале ночи.

Всё правильней,

Всё беззаконней

На склоне дней,

Любви на склоне.

Утихла суета мирская

На склоне дней.

И я спускаюсь.

«Мимо яблонь, мимо вишен…»

Мимо яблонь, мимо вишен,

Мимо цирка шапито

Я сегодня еду крышей

Прямо в сердца кипяток.

Жизнь прошла до середины.

Нет возврата никуда.

Потому что за грудиной

Оголились провода.

Перемкнуло, и искрится,

И сверкает до сих пор.

С красной розою в петлице

Я хожу, смотрю на лица,

Слушаю небесный хор.

Между белым и чёрным

«Кому за это попенять…»

Кому за это попенять,

Что мысли думают меня?

Что жизнь живёт, играя мною,

Покуда я смеюсь и ною,

Смотрю на солнечные пятна,

На вальдшнепов, зелёных дятлов,

На эту белую пургу,

И оторваться не могу.

«Что ни ход, то потеря ферзя…»

Что ни ход, то потеря ферзя,

И повсюду такое,

Что предвидеть исхода нельзя

И промолвить благое.

И потеря себя, что ни год,

Ты уже ни при чём, но

Кто-то снова делает ход

Между белым и чёрным.

«Снежинок белый кипиш…»

Снежинок белый кипиш,

Изменчивый февраль.

Как будто спишь и видишь,

Проснёшься ли? Едва ль.

Всё канет белой сказкой:

И молодость, и стать.

Тебя теплом и лаской —

Ничем не отшептать.

Во тьме равниной спящей

Лежишь без ног, без рук.

Сонорный и шипящий

В тебе блуждает звук.

«Лицом, опрокинутым в снег, или к снегу…»

Лицом, опрокинутым в снег, или к снегу,

точнее,

Что могут прочесть этих белых страниц

книгочеи?

Все эти синицы, все эти дрозды,

свиристели?

Кто может ручаться, что каждый полёт

не смертелен,

И путь от рождения в райские кущи —

не вызов?

Следующая страница