– Припустить в водку пиконцу, – говорили любители этого жанра.
«Смирнов» присутствовал практически везде. Иногда это шло и во вред репутации бренда. В частности, после ходынской трагедии 1896 года, много говорили о том, что народ там угощали именно смирновской водкой. Хотя, ясное дело, Смирновы хотели как лучше.
Разумеется, эту продукцию постоянно подделывали. На Дальний Восток «Лжесмирнов» вообще поступал из Японии. «Новое время» писало: «Выделывается наша „смирновка“ на специальных японских заводах в Иокогаме и Нагасаки. Есть сорт весьма хорошей выделки (60 к. бутылка), есть поплоше (50 к.), есть и совсем плохая. Этикетка подделана в совершенстве; отличить подделку можно только по двум опискам литографа. На поддельной этикетке значится „в Одесса“ и „у Чуiунного моста“… Затем все остальное сделано „по надлежащему образцу“ с российскими орлами и заголовком „Высочайше утвержденное Товарищество Смирнова“».
Существовал еще Шустов, но он был известен скорее своим коньяком. Впрочем, и у водки Шустова имелись свои ценители.
В одном из театров случилась такая история. Некий нетрезвый господин весь спектакль мешал окружающим – клал ноги на соседний стул, громко что-то бубнил – а когда дали занавес вдруг закричал:
– Шустова! Шустова!
Распорядитель подошел, стал объяснять, что в пьесе нет актера Шустова и вызывать его бессмысленно.
– Водки Шустова прошу, – ответил театрал. И продолжил: – Шустова, Шустова!
Только тогда его сдали полиции.
Кстати, не исключено, что это была «подсадная утка». Основатель фирмы Николай Леонтьевич Шустов и его сын Николай Николаевич вообще практиковали агрессивный маркетинг. Нанимали студентов, чтобы те ходили по трактирам и требовали «лучшей в мире водки Шустова». А если ее не оказывалось, студенты устраивали скандал. Разумеется, их отвозили в полицию. Оттуда сотрудники Шустова сразу же их выкупали. А владелец трактира заказывал несколько бутылок шустовской водки. На всякий случай.
На какие только хитрости люди не шли, чтобы добыть стаканчик вожделенной водки. Путеводитель по Кронштадту сообщал: «На противоположной стороне нынешней Флотской улицы помещались заведения „Распивочно и на вынос“, и матросы умудрялись на веревочках спускать из казарм на улицу бутылку (пустую, конечно) и стоимость водки, а из заведений выходили или хозяин, или приказчик, брали посуду, деньги и ее же привязывали наполненную влагой живой; посуда быстро поднималась и исчезала в казарме».