А если она объявится здесь, то что я буду делать? Побегу к ней со всех ног? Подойду и скажу "Привет. Давно не виделись"?
Что-то я об этом не подумал. Да, что думать… Сейчас я вообще не был способен на умственную деятельность. Поэтому я обратился к тому, у кого на данный момент было больше здравого смысла:
– А что я должен делать, если она всё же появится?
Сэймур внимательно оглядел мой понурый вид:
– Ничего. Пока. Для начала нужно убедиться, что дело в ней. А дальше будем выяснять, что с тобой творится.
Легко сказать… Если повторится то же, что и вчера, то я не уверен, что сдержусь и не побегу к ней. Словно прочитав мои мысли, Сэймур сказал:
– Даже не думай. Если всё, что ты рассказал, правда, то она имеет полное право пришибить тебя на месте.
Как-будто я и сам этого не знал. Я снова уставился на железную дверь.
Не знаю, сколько прошло времени. Даже находиться здесь было для меня тяжело. Воспоминания накатывали одно за другим.
Я знал, что она сменила номер. Как-то, очень давно, напившись, я позвонил ей. На звонок ответил чужой женский голос и заявил, что я ошибся номером. Я разозлился на себя из-за того, что поддался слабости и набрал её.
Выйдя из бара, я нечаянно толкнул какого-то рослого парня. Вместо извинений, я ещё и нахамил ему. Завязалась драка. Я осознавал, что он сильней меня, но не хотел сдаваться. Мне было нужно выплеснуть злость.
Парень распалялся сильней, и почему-то начал рычать. Я повалил его на тротуар и попытался сдавить его горло предплечьем. Движение оказалось не совсем верным, и я почувствовал острую боль ниже локтя. Он отбросил меня в сторону и резко вскочил, с ужасом уставившись на то, как я, поднимаюсь, морщась от боли. Я не сразу понял, что произошло. Разглядывая сочившуюся из раны кровь, я осознал, что он меня укусил.
Серьёзно? Укус?
Ухмыльнувшись, я пошёл в противоположную сторону. Поймав первое попавшееся такси, доехал до своей холостяцкой берлоги, которую тогда снимал и, в ванной приступил к осмотру раны. Даже на пьяную голову я осознавал, что укус до странного большой с глубокими и острыми следами. Я обработал рану перекисью и, забинтовав её, завалился спать.
Проснулся я от сильного жара и боли. Меня выворачивало наизнанку так, что я с трудом добежал до ванной. Не помогали ни холодный душ, ни обильное питье. Всю ночь я кочевал между кухней и ванной, а утром проснулся на холодном кафеле рядом с унитазом.