– Чего стоишь? Заходи, коль пришла. – Вера наполовину высунулась из аквариума. Мокрые волосы сетью окутывали ее голые плечи. Неловко было пялиться, но я невольно задержала взгляд на бронированном крабике, выглядывающим из-под правой обвисшей груди Веры.
– Абрикосовку будешь? – Запустив руку в соседний аквариум, Вера распихала глуповатых омаров и достала бутылку, обросшую морскими желудями.
Скула пульсировала, пакет с гребешками предательски перенял температуру моего измученного лица, а бутылка абрикосовки покрылась жемчужной испариной. Я кивнула – все равно до утра дома лучше не появляться. Битую посуду и багровые брызги уберу, когда он уйдет на работу.
– Давно вы здесь?
– На террасе-то? Да с неделю. Пока только народ пугаю. – Вера медленно скользнула из аквариума. Меня обдало запахом тины, рыбацкого судна и выпитой вчера абрикосовки.
– А вообще. Здесь? – Я схватилась за прохладную бутылку, как за спасательный круг.
– Лет тридцать как. Двух ваших царей застала. Дитя, хватит ее к щеке-то жать – синяк уже набух. Теперь поможет только внутрь, хе-хе. – Вера забрала у меня бутылку и налила светящейся жидкости в подернутый тиной стакан, который до этого мирно дрейфовал между омарами.
Я послушно опрокинула в себя все, что налила Вера.
– Ой, горько!
– Уж послаще твоей жизни будет, девочка.
– Давайте… Давайте не будем.
Скрипя тормозами, по склону скатилась кибитка такси. Я молниеносно прикинула, не едет ли там мой муж. Но выдохнула – кибитками могут управлять только мужчины. При мужчине он не посмеет.
– Вам, наверное, тоже не сладко. Столько лет в аквариуме. В том ужасном углу.
Вера вздохнула и глянула вглубь ресторана. На угол, с обоями, выгоревшими по форме ее аквариума. Кругом на стенах, как будто ради издевки, хозяин ресторана развесил сети, чучела рыб и деревянные фрески с изображением Великой Битвы у Ратацкого мыса.
– Да уж лучше там, чем тут. – Вера обреченно сплюнула на пол. – В том углу весь мой мир. Шутка ли – двадцать лет там просидела.
– А первые десять?
– Ох, детка. Не мне рассказывать, не тебе слушать. Первые десять лет жила как принцесса. Муж-рыбак. Герой Великой Битвы. Загорелый, в глазах солнце, в волосах ветер. Выудил меня из морского лона. Тогда казалось лю-убит. Дура! – Еще один плевок проследовал за первым.
– Не любил?