– Ну чего, подельнички, пока. Знаю, будете скучать без меня. Но у вас тут есть о чем потолковать.
Он сделал пару шагов в сторону двери, обернулся и сказал Никите:
– А на твоей машине, мажорчик, мы оставим автографы на память. Ты уж их не стирай, пожалуйста, – Серёга улыбнулся, и на его небритых щеках проступили очаровательные ямочки.
На кухне остались Никита, обнимающий батарею, и двое его друзей-товарищей.
– Видишь, чего ты натворил, – делано растопыривая пальцы, прорычал Крапива прямо в лицо Никиты. – Да он в авторитете в городе. Они нас из-под земли достанут. Чё ты нам не сказал, что за папашей твоей тёлки такие люди стоят? Нами хотел, сука, прикрыться? Мы чё тебе, бэтмены, что ли?
– А где же ваши понятия? – заорал Никита, пытаясь истошными децибелами скрыть нервную дрожь своего голоса. – Мы же типа братья, а вы обоссались и сдали меня сразу.
– Да пошел ты! Развяжи его, Крапива, пусть валит отсюда. Ты нам за этот косяк теперь по жизни должен.
Крапива взял кухонный нож и разрезал скотч. Никита встал с пола, отдирая с рук ленту, и презрительно посмотрел на недавних корешей.
– Я вам, крысы, больше ни копейки не дам.
– Беги отсюда, а то сейчас опять привяжем.
***
Чёрная Мазда, нервно повизгивая шинами, припарковалась в узкую брешь между стоящими вдоль тротуара машинами. Две босые ноги всколыхнули отражение уличного фонаря на доселе спокойной поверхности лужи. Всё ещё тусующиеся у подъезда тинейджеры, наконец дождавшиеся продолжения разыгравшейся трагикомедии, уставились на стоящего в луже полуголого парня со слипшимися окровавленными волосами, который тупо смотрел на размашисто накарябанную на боку его машины надпись "Щастья и здоровья!!!".
Никита резко развернулся, и, оставляя мокрые следы на асфальте, направился к подъезду.
– Слышь, чувак, тебя тут дядя какой-то искал… Нашёл?
Не ответив, Никита злобно нажал на кнопку брелока и вошёл в свой подъезд.