– Они все пользуются твоей добротой.
– Это сложный вопрос, – дедушка морщинистой волосатой рукой помассировал висок, будто пытаясь привести в действие мыслительный процесс. Я представил, как в дедушкином мозгу быстро закрутились шестеренки, словно в часовом механизме. – Я не думаю, что все настолько плохи, как ты это говоришь.
– А врагу бы ты помог?
– Я? – ткнул себя длинным указательным пальцем в грудь дедушка. – Хм, помог бы, если бы мог.
– А зачем помогать тому, кто тебя ненавидит?
– Ну и что? – спросил дед и широко улыбнулся, в уголке его губ образовались четко различимые сладки. – Неужели я не помогу человеку, который нуждается? Не важно, враг-друг. Всегда надо оставаться добросовестным.
– Ну если серьезно, то помог бы плохому человеку, например?
– Хм, – дед посерьезнел и на мгновение завис, как старая система марки виндоус. На его лбу обозначились три прямые складки: большая, средняя и совсем маленькая. – Ты ведь знаешь, кем я работаю, Павлуша?
– Да, дед, ты – профессор.
– Профессор чего?
– Философии?
– Правильно! – почесал колючую седую щетину дед. – А у философов не принято делить людей на черное и белое. Жизнь состоит из полутонов. Их огромное количество. Плохих людей не существует, равно как и хороших. Все мы неоднозначны. Мы видим мир через призму своих ощущений. Вот, какого цвета этот свитер? – спросил дед и указал на рукав своего джемпера.
– Зеленого, – уверенно подметил я.
– А вот для меня – зеленовато-синего. Мы слишком субъективны от мозга до костей. Некоторые люди думают, что только их взгляд верный. Это глубочайшее заблуждение.
Дед пару раз шмыгнул носом, достал из кармана клетчатый носовой платок и высморкался.
– Что до помощи, я всегда руководствуюсь следующим правилом, – дед сложил платок и убрал обратно в карман, – как можно есть белый хлеб с маслом, когда рядом с тобой человек умирает с голоду? Взаимопомощь и уважение – это два главных человеческих качества.
Я прикоснулся к верхней губе указательным пальцем и закатил глаза в знак раздумий.
В дедушкиных аргументах была доля правды. Но я считал, что жизнь – это борьба. Ты всегда должен в первую очередь думать о собственном благе. Дед же придерживался иного мнения.
Ко мне быстрым шагом направлялся отец. Он выглядел нервным, будто его обсчитали в магазине на кругленькую сумму. Его брови были сдвинуты к переносице и почти застилали глаза. Он чем-то походил на Раскольникова. Не хватало только топора в руке.