– «Гутен таг», – прочитал он, а потом тихо рассмеялся и наклонился к книгам, сложенным у стены. – Что это?
– Мне нравятся путеводители, – ответила я, теребя вылезшую из блузки нитку.
– Это заметно! – Итон глубоко вздохнул и поискал глазами место, куда можно присесть. – А почему?
– Мне нравится думать, что есть места, где все не так, как здесь. – Я опустилась на пол и открыла учебник. Истон сделал то же и наконец посмотрел на меня. Я достала тетради. – Мне нравится представлять людей, которые живут в этих местах, как они говорят.
– Например, «здравствуйте» и «спасибо»?
– Мне нравятся слова. – Я поскребла по обложке тетради, прежде чем добавить: – Если не считать Тэнни, ты первый человек, кому я это показала.
– А почему здесь больше никого не было? – спросил он.
– Наверное, потому же, почему не было тебя. – Я смотрела на свое домашнее задание, пытаясь сосредоточиться на математике, а не Истоне Олбри. Я не хотела быть честной. Я стеснялась: своего дома, своих родителей, того, кем была я.
Но Итон давил на меня, вытесняя из головы цифры и призывая обратить на него внимание.
– О чем ты думаешь? – снова спросила я.
Он продолжал рассматривать мою комнату.
– Мысли не бесплатны.
– Что? – спросила я.
– Ты не делишься ими просто так с тем, кто ничего не заплатил, – сказал он и прокашлялся. – Думаю, мы с тобой похожи.
– О, – ответила я, как будто поняла, о чем он говорит, хотя это было не так.
– Нам обоим нравятся слова.
Его стихи. Я спросила себя, являлись ли они тем же для него, давали ли слова ему свободу.
– Ты разрешишь мне почитать твои стихи?
– Возможно, когда-нибудь.
Я вжала кончики пальцев в пол, пока они не побелели, чтобы не дать Истону увидеть, как много для меня значило то, что он сказал.
– А ты знал, что в Древнем Китае те, кто хотел получить работу в правительстве, обязаны были сдавать экзамен по поэзии?
– Чтобы получить работу?
Я кивнула и снова посмотрела в тетрадь.
– Поэзия важна.
Мы слушали скрип ручек по бумаге, позволяя развиваться нашим мыслям.
– Мне нравится твоя комната, – вдруг сказал Истон.
Ему понравилось то, что я ему показала. Он знал, что это важно, хоть я и притворялась, будто все не так. И это пугало в Истоне: он всегда знал, что я имею в виду.