Тишина в замке Блэкбёрд - страница 26

Вот оно – перепутье с возвышающейся над ним виселицей и притулившимся с краю боярышником. Я могла бы вернуться обратно в Криктаун, стирать пыль и драить полы всю оставшуюся жизнь, слушать прогноз погоды по радио и причитания миссис Боливер: «Дождь! В среду дождь! Ох, мои суставы!» А потом сгинуть, тихо и мирно, пожилой женщиной, которая никогда никому не причиняла зла, никогда не видела ничего жуткого и никогда не отличалась ни особой добродетелью, ни особой порочностью.

Мистер Гренуй ободряюще мне улыбнулся.

Миссис Кантакер сжала губы в тонкую бескровную линию.

Я обмакнула перо в чернила и, стараясь, чтобы не дрогнула рука и чтобы все буквы были выведены верно, написала на бумаге своё имя.

Вот так я из нищей горничной стала хозяйкой замка Блэкбёрд, Прагастового леса, нескольких безжизненных горных пиков, а также банковского сейфа в Манцемире, в котором помимо сотен тысяч золотых монет, по словам мистера Гренуя, хранились также рог единорога и несколько бесценных медальонов, выкраденных с седьмого круга ада. Но для меня, создания сентиментального, лучшим подарком было моё имя. Вот так несколько чернильных мазков сделали меня частью чего-то большего. У меня появились корни и история, принадлежность к семье, которая творила добро и боролась с мировым злом. И я ещё не знала – заслуженно ли это. Я не была уверена, что мне место в этом замке, с его высокими шпилями, и островерхими крышами, и комнатами, сочившимися магией. Я чувствовала, что ещё должна проявить себя и что замок Блэкбёрд ждёт этого. Но я понимала, что я ведьма, и я чувствовала себя способной на всё под действием внезапного прилива уверенности, который давало мне это ощущение.

– Итак, – сказала миссис Кантакер, когда мы стояли друг напротив друга в холле. Мистер Гренуй, посвистывая, ушёл через сад и дальше по лесной тропинке в долину, – видимо, тебе суждено стать Блэкбёрд.

– Я тоже так считаю, – ответила я, силясь не улыбаться во весь рот.

Миссис Кантакер нахмурилась – а затем её лицо изменилось, и оно больше не было ни жестоким, ни надменным. На нём читались вялость и покорность судьбе, взгляд говорил: «Я устала, и не такой я хочу видеть свою жизнь, но я намерена идти до конца». У меня у самой часто было такое выражение лица, когда по утрам в мрачном доме миссис Боливер ноги примерзали к полу и я не спала и вполовину столько, сколько бы хотела. Этот взгляд вызывал во мне уважение.