В кабинете всё оставалось на своих местах, как и при жизни хозяина: шкафы с книгами, удобная мягкая мебель, где часто сиживали его друзья и коллеги, огромный письменный стол с вертящимся кожаным креслом и рядом, на самом виду, на мраморном постаменте бюст смеющегося Демокрита с отбитой мочкой левого уха. До болезни Павлик был довольно авторитетным планетологом, но после операции потерял ко всему интерес. Его как будто подменили в этой больнице. Когда тебе вольют донорскую кровь, неизвестно от кого, от чужой информации сердце теряет ориентацию. Да и боль безжалостна – силы уходили, а вместе с ними и человеческие заботы и страсти. Она внимательно оглядела всё вокруг. Был ли этот Демокрит на самом деле, кто знает? Она редко сюда заходила, если не считать уборку.
Села за письменный стол и включила ноутбук, единственную свою вещь в этой комнате. Открыла почту.
«Наташа, добрый день!
Когда-то, лет десять назад, мы были очень близки с Павлом Прокофьевичем. Потом в его жизни появились Вы. Он попросил меня его понять, и мы расстались.
Всего доброго, Роза Шварц.»
«Что вам нужно?» – напечатала в ответ Таша. Но не отправила. Что это за имя такое, Роза Шварц? Она никогда не слышала от Павлика такое имя среди его знакомых. Он подробно рассказывал ей о первой жене, о любовницах, о разных там попадавшихся на пути. Они были совсем взрослыми, когда начали встречаться, и достаточно откровенными. Если только это была связь, которую от хотел скрыть всегда, и о ней никто никогда не слышал? В письме, собственно, ничего не сообщалось кроме того, что эта Роза и Павлик были близки десять лет назад. Ну и что? Надо подумать.
«Роза, приветствую!
Да, я много слышала о вас. Павлик часто вас вспоминал, как самого близкого друга. Восхищался вами. Но это всё, что я могу о вас вспомнить. Расскажите о себе.
Наташа.»
Ничего на самом деле не вспомнив и не придумав, Таша решила пойти ва-банк. Она часто так делала с подчинёнными – играла в их игру и выводила на чистую воду. С ней старались не связываться, точнее, особенно не привирать, если что-то надо было от неё добиться. Она слыла мудрой. То, что она ушла с работы, добравшись до самого верха в компании, где работало около ста человек, ещё было до конца не понятым ею самой, даже где-то болезненным вопросом. Выше должностей уже не было, кроме зарвавшегося Савелия, скорее, не начальника, а кукловода, редко посещавшего офис и жившим на Кипре. Она всегда давала топовые показатели и окрыляла сотрудников, подсказывая им самые правильные мотивации. Иногда в прямом смысле исправляла их судьбы, как целитель на пляже от избытка энергии лечит ничего не подозревающих людей. Вернувшись с морского отдыха, люди остаются в полной уверенности, что всё дело в отпуске и качестве отеля.