Ты, что часть утраты – мира,
Нам спросил и дум – проклятие,
Современности стать – кармой,
Центра имени – без права,
Что сошло на вехи – правды,
Останавливая время – между стен,
Дух иллюзий – близ проблем,
Стержнем высит честь – над прошлым,
Но одно и то же – выспросив,
Разбирает формы – спроса,
Как утраты ветра – выстояв,
Выстроили стены – мира,
И стоят на вехах – правила,
Что одним на мир – заправило —
Время остановленного – завтра,
Дорожающего мира близ – любви,
Дерзости причины видеть – благо.
Странной роковой манерой – жить,
Большей частью долгого – упрёка,
Если видеть на утратах – рока,
Тот исчадия поступок – лишь в вине,
Собирая вехи странной – части,
Времени и формы блага – мира,
Жизненной стрелы – других мотивов,
За которыми ты снова – дорогой,
Веришь тем иллюзиям и – нишам,
Мизантропии, что час щадит и – дышит,
Фигуральным словом – сна подобия,
Честью блага дорогих – людей,
И идёт взамен – другого мира,
Чёрный холод славы – между ней,
На оставшихся иллюзиях – игриво,
Покалеченного философской – негой,
Дорогой утратой мира – к нам,
Поводом расположить – здесь Бога,
Лишним словом на проклятии – к ней,
И творить исчадие – у срока,
Чопорного остановленного – счастья,
Что изнежило за дорогой – каймой,
Право говорить ещё – однажды,
Став как личный ветер – неземной.
Жизнь лишив истории и – вечно,
Устрашая чёрный день – наречием,
Только право говорит нам – строго,
Быть ли благу дорогой – канвой,
Мерить тыл и увалень – раздора,
Понижая фон проклятья – мира,
Словом исторического – рока,
Что безвыходно и вновь стоит – толпой.
Для чего сей день последний?
Обращает взгляд навстречу —
Собственное тождество, что сам,
Взял последний редкий – вечер,
На ногах прелюдий сердца,
Вынешь роскошью его – на миг,
Он – упадок чёрствой плоти,
Здесь твоя частица – воли —
Тает – и на вечность смотрит,
Ей бы собственное формы – убеждать,
Или взглядом развивать – последний —
Шелест собственного сердца,
Им напоминает время – для других,